Слезы Моря

За воротами Волчка ветер дул сильнее. И шум моря казался громче. Я хотела прислушаться, понять, что происходит. Если спросить у воды — она ответит, но сосредоточиться не получалось. Мысли путались. Я не выдержала, позвала Алэрина, но он не откликнулся.

Что происходит?

Мы оказались на площади, хотя я не заметила, как так вышло. Из всех ощущений остались только теплая ладонь Лотты и пронизывающий до костей ветер. А ведь почти весна…

Возле Храма собрались, кажется, жители всего Кардоса. Разве что детей не было.

Молчаливые жрецы расступились, когда главный хранитель вынес знакомую серебряную чашу. Народ зароптал, и страх волной пронесся по толпе.

Хранитель установил чашу на камень, что стоял возле храма, и произнес самые жуткие слова на свете для тех, кто брал Слезу Моря:

— Морской Бог требует жертву!

Крики, стоны, ругань — все смешалось в этом кошмаре. Я кожей чувствовала отчаяние. И еще знала, что виновата… Если бы я умерла, то этого набата не было. И люди бы сейчас находились в домах, в безопасности.

— Тихо!

Я не знаю, кто произнес эти слова, но шум мгновенно исчез. И стоять так… было еще тяжелее. Кто‑то всхлипнул, и ветер отозвался, налетел с новой силой.

Люди не хотели умирать. Им необходим мир. В королевстве, семье, душе. А новая жертва — это всегда боль. И отчаяние напополам со страхом ползет по толпе, оно почти ощутимо. Мне кажется, коснись — и я схвачу что‑то мерзкое, пропущу сквозь пальцы, стану его частью. Но все равно не убегу. Бесполезно. Подавить ужас, ползущий по венам, смириться с неизбежным — это все, что возможно.

Над чашей вспыхнуло синее пламя. И в темноте, что безуспешно пытались разогнать зажженными факелами и магическими огнями, оно казалось зловещим.

Жрец вытащил свиток с именами тех, кто брал Слезы Моря, и опустил в огонь. Тот жадно коснулся бумаги, превращая ее в пепел.

Я бы предпочла закрыть глаза и не смотреть, зная, что сейчас будет. Но надо оставаться сильной и смелой. В пламени пепел беспорядочно менялся, пока не сложился в имя.

Алэрин Маро.

Я смотрела на мерцающие синие буквы и не верила, что это вижу. Мир перевернулся, сузился до имени того, кого бесконечно любила. И все остальное исчезло. Вокруг шумели люди, что‑то кричали, но сознание отказывалось принимать действительность. Лотта сжимала ладонь, что‑то шепча. Кажется, она плакала.

А я… все внутри закаменело и будто умерло. Так не должно быть. Несправедливо. Кто угодно, но не Алэрин. Лучше я.

И зачем он взял тот проклятый камень? Для чего ему Слеза Моря? Когда… успел? Я точно помню, что его имени не было в списках в прошлый раз, когда посещала Храм Морского Бога, наблюдая брачную церемонию между Бардосом и Арой. А ведь с того момента меньше двух суток прошло! Не понимаю. И все по — прежнему будто происходит не со мной.

Но это ощущение безжалостно рушится, едва Алэрин устало и спокойно поднимается по ступеням Храма. Я вижу его растрепанные волосы, темно — синий плащ, острые скулы и подбородок… Ловлю взгляд, но он смотрит словно сквозь меня. И тогда сознание затапливает ужас. Страх ползет по венам, выжигая, не оставляя возможности свободно вздохнуть.

Алэрин умрет.

Он взял Слезу Моря.

И мой мир снова рушится, рассыпается на осколки, не оставляя ничего кроме страха. Мне бы закричать, разрыдаться, пробраться сквозь толпу к нему… самому любимому, желанному, единственному… Но я не могу даже сдвинуться. Лишь бессильно смотрю, как Алэрин отдает хранителям меч, позволяя надеть на себя золотые обручи. Я чувствую жар огня — чар, с помощью которых они сделаны. Если Морской Бог выбирает в жертву одаренного, то блокировка магии обязательна. И Ала уводят двое служителей, а он как‑то безропотно и спокойно уходит, не оглядываясь.

Исчезает чаша, служители, площадь пустеет. Ветер кусает щеки, Лотта обнимает за плечи… Но страх не уходит.

— Трин, прости.

Откуда появился Рэм? Встревоженный, растерянный, уставший. Волосы растрепаны, под глазами круги… Никогда его таким не видела.

— Что он загадал?

Я спросила почти шепотом, но воздушник услышал и вздохнул.

— Слез Моря больше не будет.

— В смысле? — Лотта удивленно посмотрела на мага.

— Ал взял камень, чтобы разорвать сделку короля Эфраила с Морским Богом.

Рэм прикрыл глаза.

Значит, никто больше не умрет на том Заброшенном Острове. И люди перестанут бояться, что их ждет каменный алтарь.

Ал сделал невозможное. Он спас людей от них самих. И за это умрет. Умрет… И не слово будто, эхо…

— Трин…

— А откуда ты знаешь? — перебила Лотта.

— Ал соизволил оставить мне записку, — едко заметил Рэм. Но за этим чувством пряталось бессилие.

— Я хочу его увидеть, — сказала я.

— Не пустят, — ответил магистр Нарис, появляясь рядом. — Я спросил.

— Почему?

— Опасаются.

— Чего именно?

— Многого. Но больше всего — гнева Морского Бога.

И причем тут это? Наши отношения с Алом касаются только нас двоих. Или же я так слепа, что чего‑то не вижу?

Ректор выглядел подавленно. Лотта разревелась и уткнулась ему в грудь.

И что теперь? Мне даже не позволено попрощаться?

— Трин, пойдем, — попросил Рэм.

— Куда? — удивленно спросила я.

— В Академию.

— Не хочу.