Слезы Рублевки

Лодкин тогда отказался наотрез. Хотя, собственно, никаких проблем в том, чтобы зарегистрировать и возглавить еще одну фирму, не было. Но он всегда был независим. Даже тогда, когда первым в городе открыл свой магазинчик электронной техники. И даже был тем самым эксклюзивным дилером «Филипса», каким сегодня стал для Серебрякова. С грамоткою.

* * *

Тревожный сигнал пришел из Челябинска. Магазин, через который Лодкин сбывал фарфор, без объяснения причин разорвал с ним договор. Тамошние владельцы были даже готовы выплатить неустойку за преждевременное расторжение соглашения. Но настойчиво стояли на своем: «Этот товар нам невыгоден, забирайте».

В чем была подлинная суть демарша, Сергей выяснить так и не сумел. Буквально чуть ли не вчера все было еще нормально. Они созванивались с директором, тот доложил, что новую партию товара получил благополучно, уже выставил на прилавок, выразил, дипломатически говоря, готовность развивать дальнейшее сотрудничество… И практически вдруг, сразу, через ночь, переменил позицию на сто восемьдесят градусов! Сергею пришлось самому лететь в Челябинск, забирать товар, искать новую точку.

Директор магазина во время разговора то прятал глаза, то вдруг вел себя нагло-вдохновенно, заявляя, что всегда лишь мучился с этим фарфором, что продажи идут так себе, что на этом месте он развернет другой товар, который начнет приносить барыши куда большие и немедленно. Очевидно было, что за мужиком кто-то стоял, но было непонятно, кто.

Это выяснилось скоро. Когда однажды к Лодкину в офис вошли двое парней в хороших костюмах, очень интеллигентно попросились к директору, и в кабинете выложили без обиняков:

«Ты работаешь с Серебряковым. Бизнес у тебя, правда, маленький, кисленький. Но мы решили тебе помочь в развитии. У тебя ведь ООО? Позвони вот по этому телефону. Там тебе помогут перерегистрироваться в ЗАО. Чтобы мы могли вложиться в акции твоего магазина».

Внимательно и цепко смотрели ему в глаза, пока Сергей судорожно искал подходящий ответ на это предложение. Видимо, удовлетворившись произведенным впечатлением, более старший из посетителей продолжил:

«Уставной капитал мы тебе рекомендуем установить в размере ста тысяч. Долларов. Маловато, конечно, но больше ты пока не потянешь. Наша доля — пятьдесят один процент. Мы ее вносим немедленно, чтобы тебя ничего не задерживало с регистрацией. Вот…»

И на стол перед Лодкиным лег… червонец. Десять рублей.

Сергей страшно растерялся. Призыв поделиться был ясен. Сергей ожидал даже требования включить их человека в число работников фирмы, чтобы тот получал зарплату, значительно превышавшую все остальные, вместе взятые. Но такого вот откровенного и наглого отбора своего бизнеса он не ожидал никак.

«Мало», — сумел он лишь сказать пересохшими губами.

Посетители радостно согласились:

«Конечно! Мы тоже так думаем».

«Мы даже и на заседании правления это говорили», — нагло-сочувственно добавил младший.

«Но нас не послушали, — продолжил старший. — Поэтому придется тебе добавить недостающую сумму. Сам понимаешь, закон надо соблюдать. Так что вот тебе реквизиты, на которые ты перечислишь недостающую до пятидесяти одного процента сумму, а уж потом мы ее зачислим на счет АО».

Иными словами, у него отбирали бизнес и еще предлагали заплатить за это!

…Сергей не взял у них десятку. И не стал ничего делать. Вообще ничего. Только рассчитался с людьми и закрыл магазин.

И очень скоро остро пожалел об этом. Нет, утюгов на живот ему никто не ставил. Не те времена. Ему даже не угрожали. Просто позвонили и выразили сожаление, что он не пошел на сотрудничество.

До Серебрякова он дозвониться не смог. Отправил сообщение по имейлу, но когда тот его прочтет…

А уже на следующий день к нему в магазин ворвались собровцы. Устроили обыск — вернее сказать, разгром. А его, вызванного на место, хозяина, заковали в наручники и долго, со смаком колотили в автобусе. А потом некий оперативник — Сергей так и не сумел прочесть его «корочку» залитыми кровью глазами — в гражданском внимательно смотрел на него. И спрашивал, не захочет ли гражданин Лодкин дать добросердечное признание в отмывании криминальных капиталов. И как он смотрит на перспективу найти у него наркотики, чтобы уж сразу закрыть его в СИЗО, где гражданина Лодкина можно будет допросить, не сходя с места.

Сергей понял все сразу. Он сказал: «Три». Чем вызвал оптимистичный смех молодого оперативника.

«За три, — ласково ответил тот, — мы к тебе сейчас домой поедем. Проверим, не прячешь ли ты «дурь» в вещах своей дочки».

Сошлись на восемнадцати.

Он и тогда еще не сдался. Но после визита в травмпункт, где снял побои, ему позвонил участковый. Сергей был с ним в добром знакомстве с тех пор, как когда-то регистрировал охотничье ружье. Пару-тройку раз распивали коньячок, когда участковый заходил проверить условия хранения оружия, болтали кратенько о том о сем, когда встречались во дворе…

Теперь участковый был официален.