Слимперия

Семён отступил в сторону — незнакомец подошёл к гробу и остановился. Судя по тому, что невидимка стоял, оглядываясь по сторонам и не предпринимал никаких действий, таинственный конкурент был в растерянности — наверное, его смутила поднятая на гробе крышка. Семён осторожно пододвинулся ближе: он вовсе не собирался дать человеку бестолково погибнуть, пусть и конкуренту, — а то, что жезл смертельно опасен, в этом Семён ни капли не сомневался, нельзя такую чёрную штуковину голыми руками брать, — и чуть не закашлялся от неожиданности: от незнакомца пахло духами. Хорошими женскими духами, чем-то вроде знаменитой «Шанель», но несколько иначе. Хотя и не менее приятно.

— Он, гад, ещё и бабским одеколоном мажется! — изумился медальон. — Тем более в ухо ему, в ухо! То есть в челюсть. Но когда жезл возьмёт, не раньше. — Мар, посчитав инструктаж законченным, притих в ожидании.

Незнакомец склонился над гробом и протянул к жезлу руки.

— Стой, дурак! — Семён крепко схватил невидимку за плечо. — Не трогай, убьёт! — Человек вздрогнул, отпрянул от гроба и... И упал. Семён еле успел подхватить обмякшее тело.

— Что там? — забеспокоился Мар. — Чего он? С испугу помер? Вот незадача... Ты, Семён, поспешил однако. Вот учишь тебя, учишь, как надо грамотно поступать, а ты всё одно по-своему! Как мы теперь кадуцей сопрём? — закручинился медальон. Семён не ответил: положив незнакомца на пол, он осторожно похлопал того по щекам, пытаясь привести в чувства; под руку попались длинные волосы. Крякнув от изумления, Семён легонько провёл рукой по груди отключившегося с испугу конкурента — это была девушка. Без всяких сомнений.

Пальцы Семёна наткнулись на металлическую бляшку, лежавшую на груди девушки; круглая железка была прикреплёна к цепочке. Едва Семён прикоснулся к металлическому кругляшу, как бирюзовое облачко заморгало: Семён сжал бляшку в кулаке и облачко, делавшее нежданную посетительницу невидимой, исчезло. Семён разжал пальцы — бирюзовое сияние больше не появилось — и, отпустив кругляш, выпрямился.

— Ба! — радостно завопил Мар. — Узнаю! Узнаю кулон-плетёнку и камушек на полтора карата! Вон, и глаза с ресницами тоже на месте... Семён, да это же та самая девица из ресторана! Конкурентиха, чтоб я поржавел! Ха, мне всё ясно — никакая она не надзирательница, и это хорошо, а то я уж подумал... Да фиг с ним, чего я там сам себе понапридумывал, главное — она из наших, из своих! Фу, гора с плеч... Глянь-ка, глянь! Одета также, как и ты, в трико и мягкие туфли. Сговорились вы, что ли?.. Ого! У неё на руках перчатки! Серебряные, надо же... То-то она так смело к нефритине потянулась.

— Выключи невидимость, — указал Семён, присаживаясь на корточки рядом с девушкой. — Хватит человека пугать. Эй, подруга, — Семён ещё раз похлопал девушку по щекам, но безрезультатно. — Мар, дай-ка твоей минеральной воды, она сейчас в самый раз будет, — рядом, на полу, возник стакан с заказанной водой: Семён набрал полный рот минералки и прыснул девушке в лицо.

Девушка открыла глаза, посмотрела на Семёна непонимающим взглядом, села и первым делом схватилась за кулон, проверяя, на месте ли он. А уж после вытерла лицо рукой в перчатке. И уставилась на Семёна.

Мар не соврал: девушка была хороша! Красива не броской фотомодельной красой, холодной и глянцевой, а... Семён не смог точно подобрать определение. Красивая и всё тут! Высокий лоб, удивлённо приподнятые брови; большие испуганные глаза, серо-голубые; чистая матовая кожа; слегка припухлые губы; чёрные тяжёлые волосы... Если бы Семён встретил такую девушку на Земле, он подумал бы, что в роду у неё были итальянцы. Или испанцы — короче, кто-то из южан.

Хотя таких глаз у испанцев-итальянцев, как правило, не бывает.

— Тебя как зовут? — миролюбиво спросил Семён девушку.

— Вы... вы меня видите? — с непонятным ужасом спросила девушка, зачем-то оглядываясь по сторонам; голос её, мягкий и тихий, слегка дрожал.

— Конечно вижу, — подтвердил Семён. — Почему бы и нет, раз твоя невидимость отключилась? Ну, так как тебя зовут?

— Теперь уже всё равно, — обречёно ответила девушка, — можно и сказать. Меня зовут Олия, — она легко встала на ноги, поднялся и Семён.

— Значит, ты тоже за кадуцеем? — спросил Семён, глядя на её руки. — Вижу, подготовилась толково! Перчатки, верно, специальные, защитные? Где взяла?

— У деда, — Олия, вспомнив о перчатках, сорвала их с рук и швырнула на пол. — В шкафу лежали. Их там много... Пошли скорей отсюда, пошли! Куда угодно, но скорей!

— А как же кадуцей? — не понял Семён. — И я, и ты шли за одним и тем же. Я должен его взять, у меня заказ, я...

— Это смерть, — глухо сказала девушка. — Окончательная, бесповоротная. Стоит дотронуться до жезла голыми руками и всё! Даже запасные жизни не помогут. — Олия твёрдо посмотрела Семёну в глаза. — Я не собиралась воровать дедушкин кадуцей! Я хотела его всего лишь перепрятать. Чтобы вы, Симеон, до него не добрались.

— Опаньки! — вскинулся Мар. — Таки нас опознали, Семён! Тьфу ты... Нет, слава нас погубит. Однозначно!