Слёзы Лимба: Книга вторая (СИ)

За ограждением возникли три мужские фигуры. Они осторожно, неторопливо, почти на цыпочках добрались до созданных из красного кирпича ворот и проникли на территорию угрюмо молчавшего кладбища, которое заскрипело и заворчало при виде непрошеных гостей. В воздух взметнулась стая ворон и с яростными криками скрылась среди деревьев. Один из мужчин поправил свой длинный плащ приятного бежевого цвета, снял помятую шляпу и громко выдохнул, создав целое облако горячего пара. Воздух был обжигающе холодным, царапал и кусал кожу, как не видавший несколько дней еду хищник. Мужчина грустно опустил глаза и вопросительно поглядел на своих спутников, которые представляли из себя неких простачков с грязной сальной бородкой, что поседела на концах. Они переглянулись, почесали свои опухшие от холода горбатые носы и с ожиданием стали наблюдать за мужчиной в пальто. Тот явно не желал идти дальше, обдумывал, стоило ли вообще сюда приходить, особенно в столь позднее время. Но он сделал первый шаг, довольно широкий, погрузил каблук своего сапога в хрустящий снег, затем прошел еще пару метров и вновь замер.

— Где фонарь? — приказным тоном обратился он к своим спутникам и протянул руку.

Один из них услужливо отдал мужчине в плаще керосиновую лампу, зажженную за долю секунды. Жар от света обжег онемевшие пальцы, но боль была приятной, почти неощутимой. Выставив лампу перед собой, мужчина двинулся вперед, уже без сомнения в каждом движении. Ноги откапывали утонувшую в метели тропу, унося троих мужчин все дальше и дальше от городских огней. Лампа нарисовала впереди силуэты множества склепов, что выстроились в целую шеренгу, прижавшись друг к другу, как испуганные котята. Одиноких могил было гораздо больше, но многие из них исчезли под снегом, оставив в поле зрения лишь самые высокие надгробия. Часть захоронений все же оказалась очищена от сугробов и была украшена цветами и не успевшими потухнуть ритуальными лампадами.

Двое мужчин сжимали в руках лопаты, массивные, почти вдвое больше, чем они сами. Из-за них они покачивались, как пингвины, что выглядело комично, особенно на фоне кладбищенского пейзажа. Мужчина в плаще же шел слишком идеально, почти по-царски, с высоко поднятой головой. Его плащ принял образ орлиных крыльев: взмыл вверх от порывов пронизывающего ветра и не смел опускаться ни на минуту. Этот человек знал, куда нужно идти, его глаза чувствовали, что нужное место уже рядом, едва ли не у самих ног. И чутье этого мужчину не подвело. Керосиновая лампа облила светом скромно стоявшее в стороне ото всех усопших надгробие, которое было чуть меньше остальных, но мраморная плита, так или иначе, поражала своими размерами.

— Себастьян! — позвал один из носатых мужчин и вонзил свою лопату в сугроб. — Долго еще? Ты знаешь, куда следует идти?

— Это здесь, — Себастьян улыбнулся и приблизился к найденной могиле почти вплотную.

Он очистил имя покоящегося здесь человека ладонью и, приблизив брови друг к другу, прочитал: «Эрван Джефф. Родился 14 апреля 1899 года — Умер 20 декабря 1919 года». Глаза скользнули вниз и заметили разбросанные повсюду потухшие лампады, часть из которых разбилась при ударе о твердую землю. Себастьян с печалью понурил голову, вспомнив о том, как он видел свет от этих свечей в последний раз. Тогда они заставили сверкать зрачки Татьяны, влажные от слез. Он на какое-то время закрыл глаза и постарался нарисовать облик девушки в голове более отчетливее. Этот нежный голос, большие, как полная луна, глаза, длинные шелковистые волосы цвета спелой вишни. Она вновь стояла перед ним, виновато взирала на его морщинистое лицо, а пухлые губы пытались выразить некую мысль, но в конце концов их уголки вздернулись кверху и там и остались. Вернувшись в действительность, Себастьян обернулся и увидел своих компаньонов, что уже не были в силах терпеть поцелуи разыгравшейся метели.

— Копайте здесь, — повелел он и отошел чуть в сторону.

Те облегченно вздохнули, потерли ладони друг о друга и вонзили свои лопаты в землю около надгробия. Сначала в воздух полетел снег, ветер пытался вернуть его обратно в могилу, но ритмичные движения копателей оказались проворнее стихи, и через пару минут показалась черная поверхность земли. После этого движения мужчин стали осторожнее. То, что находится ниже, не потерпит того, что чья-то лопата с громким хрустом вонзится в него. Земли было много, и она не имела конца. Кучи почвы забрызгали снежную перину. Себастьян следил за каждым движением копателем, любой взмах лопаты был в зоне его глаз. Если ему казалось, что движения мужчин стали слишком быстрыми или наоборот слишком медленным, он тут же их останавливал. Он безумно боялся повредить то, что лежало на глубине нескольких метров. И его напряженность это лишь подтверждала.