Слишком борзая!

Эксперты Следственного комитета собирали и оформляли новые улики, включая переданные мною сертификаты на изделие Лизы. Я и один из присланных оперативников решили ещё раз обойти дом. Удача была в том, что именно этот сотрудник занимался делом Царёвых, когда его поднимали в предыдущий раз.

Найти в нём что-то интересное после тридцати лет бесконечных обысков шансов у нас не было, однако меня заинтересовал один совсем неприметный закуток в гараже. Это был совсем маленький, встроенный в стену чуланчик с оборудованным на нём рабочим столом. Ничего необычного для любого рукастого мужика иметь в гараже такой уголок. Вот только местечко для мужских игрушек Льва отличалось отсутствием вокруг привычных в них инструментов. Все полки были завалены приборами, не имеющими никакого отношения к гаражным сокровищам мужчин.

— А вы не знаете, чем Лев тут занимался? — спросила я у маявшегося за моей спиной оперативника.

Сергей понял мой интерес сразу, и поспешил меня огорчить:

— Эта нитка никуда не привела. Лев получил экономическое образование и работал в компании своего отца, а все эти его исследования и изобретения просто было его хобби.

— В одиночестве развлекался или были друзья по интересу? — разглядывая наспех написанные в обычной тонкой тетради записи Льва, уточнила я.

— Ой, там такой друг… Вадим Якушев, кажется. Тощий, патлатый, нелюдимый. Ботан на всю голову, короче. Весь в науке… почему вы на меня так смотрите? — озадачился опер, с подозрением глядя на мою ошарашенную физиономию.

— Зовите сюда своих экспертов, — посоветовала я Сергею и рассказала ему, всё, что знаю о жизни Тимура после похищения.

О десяти годах в семье Якушева Вадима и Камиллы, которая, скорее всего, до переезда в Сирию, а затем и в ОАЭ, носила имя Альбина.

Оперативник Серёжа долго репу не чесал, и спустя два часа любительский уголок Льва был перенесён в машины экспертной службы, на которых всё найденное будет доставлено в их лаборатории.

Я не сильна в изобретательской деятельности всяких приборов, но, подслушивая разговоры экспертов, пришла к выводу, что Лев Борисович был непризнанным и непонятым гением в своё время и его задумки намного опережали время. Но, как это часто бывает, без поддержки семьи или окружающих он был вынужден заниматься нелюбимой экономической деятельностью вместо своих изобретений.

— Благодарю за помощь следствию, Милена Александровна. У нас ещё будут к вам вопросы, поэтому просьба город не покидать, — заученными фразами распрощался со мной опер Серый и покинул дом следом за своими коллегами.

Все детали головоломки практически встали на свои места в моей голове, но, вопросов ещё оставалось много. Поэтому я собиралась уйти вслед за коллегами из «аналогового агентства» по борьбе с преступностью, в своё — более современное. Но не успела я пересечь небольшой холл, как дорогу мне перегородила швабра. Не сама, конечно, а с помощью недовольно поджавшей губы Синди Норфолк.

— Как же я про тебя забыла-то… — пробормотала я, с тоской покосившись на запачканный обувью полицейских пол.

— Ты должна приступить к уборке. Сейчас! — строго приказала мне Синди, всем своим видом показывая мне, что она не шутит.

А в условиях контракта на английском точно есть что-то про уборку? Чёрт знает, но по моей вине эта несчастная женщина осталась без помощницы по дому, поэтому возражать я не стала и с широкой улыбкой забрала у неё инвентарь.

— Конечно, Синди! И пол помою, и розы высажу, и платье на балл тебе сошью! — заверила я разнервничавшуюся мадам.

Повезло Сидни, что моя педантичность граничит с маниакальностью к идеальному порядку. Терпеть не могу неубранных помещений и порой готова поколотить братьев за грандиозные свинарники в их комнатах, которые они устраивают в рекордные сроки.

К вечеру моя мадам сменила гнев на милость, наблюдая, с какой тщательностью я вычищаю даже самые труднодоступные места.

— Время пить чай, — заглянув в гостиную, где я заканчивала уборку, сообщила мне Синди.

— А? Нет, спасибо, я не хочу, — отказалась, я, торопясь победить пыль на полках старого серванта.

— Пять часов, — с каким-то недоумением сообщила мне Сидни.

— Супер! Мне осталось совсем немного, — кивнула я, снова чем-то недовольной злой мачехе.

Ну, то есть, по словам Тимура, мачехой она была отпадной, но, видимо исключительно по отношению к нему.

Махнув на меня рукой, Сидни ушла, но спустя пятнадцать минут вернулась уже в компании Билла и с подносом в руках.

Расположившись за небольшим столиком в креслах, эта парочка с видом слегка прибабахнутых начала не спеша пить чай.

— И где их хваленное чувство такта? — проворчала я себе под нос, включая старый пылесос с дурацкой короткой трубкой, которая всё время норовила вывалиться.

Не обращая внимания на странное поведение Норфолков, я принялась шуршать щёткой пылесоса по ковровому покрытию, согнувшись, как старуха Шапокляк над своей тростью.

Внезапно моя щётка встретилась с носками коричневых неприлично дорогих штиблет, и мне пришлось разогнуть спину, чтобы посмотреть на явившегося домой Тимура.