Слишком дружелюбный незнакомец

Брайан проглотил слюну, заливавшую ему горло. Как будто едкая жидкость, которая поднимается у него из желудка, будто грязная вода из засорившейся канализации.

— Почему вы так со мной поступаете? Я не сделал вам ничего плохого…

На этот раз голос его был спокойным и ровным, без всякой злобы. Он не мог понять, каким образом ситуация могла настолько выйти из-под контроля. Как все могло так резко измениться, причем незаметно для него самого.

— О нет, Людовик, сделали. Скорее всего, сами того не желая…

Но у него не было никакого желания возобновлять поток безумных упреков. Надо попробовать новый метод.

— Клянусь вам, мадам Вассер: если вы сейчас позволите мне уйти, я никому ничего не скажу. Я уеду, и вы никогда больше не услышите обо мне. Я не пойду в полицию и не сделаю ничего в таком роде. У меня нет никакого желания причинять вам неприятности. Вы столько сделали для меня, и ничто не сможет заставить меня это забыть. Но давайте покончим с этим… Вы совершили ошибку, такое может случиться с каждым человеком…

Примерно секунду Брайан был очень горд своей речью. У него было впечатление, что он попал в цель, и ожидал только хорошего результата. Но лицо собеседницы выражало скорее досаду.

— Вы сказали, что я никогда больше о вас не услышу. Но вы здесь именно потому, что я не хочу, чтобы вы уезжали…

Он оказался полным дураком. И его стратегия тоже была донельзя глупой.

Может быть, надо ее напугать… Поменяться ролями. Попытаться заставить ее осознать если не безумие своего поступка, то хотя бы его последствия.

— Моя семья… она будет волноваться, если не получит от меня известий. Моим родственникам известно, что я здесь. Вы не можете меня здесь держать, иначе в один прекрасный день сюда нагрянет полиция.

Его голос был чересчур угрожающим, и Брайан сразу же пожалел об этом. Он хотел напугать ее, но не выглядеть при этом шантажистом.

— Вы лжете, Людовик, и делаете это очень неумело. Вы же сами мне сказали, что давно не поддерживаете отношений с семьей.

Он что, действительно ей это сказал? Или она просто-напросто блефует? Единственное, что Брайан смутно помнил, — в самый первый день он и в самом деле говорил о родителях.

Лучше бы ты помалкивал! «Как можно меньше рассказывать о себе» — разве это не твой девиз?

— Я просмотрела ваш мобильник. Вы никому не звонили. Единственные набранные номера — это наши и телефоны нескольких строительных магазинов. Не думаю, чтобы вы писали своим родственникам. Я далека от мысли каким-то образом обидеть вас, но в этом вы не сильны.

Ему следовало бы догадаться, что она найдет его мобильник и просмотрит все вызовы.

— Я все знаю, Людовик.

Его сердце бешено заколотилось.

— Что «все»? — спросил он, будто игрок, который отказывается выкладывать карты на стол.

— Месье Вассер нашел в вашей комнате ваше удостоверение личности. На самом деле вас зовут Брайан.

Второй апперкот, который выбил из него весь дух.

Они знают его имя… Настоящее…

Они недавно рылись в его вещах… Если только не сделали это гораздо раньше.

На память ему пришла одна, казалось бы, незначительная деталь: визитная карточка месье Вассера. Тем вечером он нашел ее на полу комнаты как раз возле кровати, в то время как он был уверен, что накануне вложил ее в свою записную книжку. Тогда он не обратил на это внимания, но сейчас… Бесспорное доказательство того, что кто-то зашел в его комнату и порылся в его рюкзаке.

— Если хотите знать, муж думает, что вы скрываетесь от правосудия. Что вы вляпались в грязную историю и предпочли сбежать.

Брайан не мог удержаться, чтобы не опустить глаза. И слишком поздно понял, что молчание выдало его.

Эта история будет меня преследовать всю жизнь…

— Это просто невероятно, что сегодня можно сделать с помощью Интернета, — добавила мадам Вассер, покачивая головой. — Но все это не имеет никакого значения, Людовик. Как вы мне только что сказали, все мы делаем ошибки. Что бы ни произошло, на наши отношения это не влияет. Вам нечего бояться. Ваше прошлое у вас за спиной. Не принимайте происходящее чересчур трагично. Когда я сочту, что время наступило, вы сможете выйти отсюда.

При каждом из этих обещаний Брайан чувствовал все нарастающую тревогу. Эта ситуация напоминала ему, как дети спрашивают с заднего сиденья «А мы скоро приедем?» и им отвечают «Скоро», хотя ехать еще не один час.

Вранье… Просто уловка, чтобы успокоить его.

Она бросила на него строгий взгляд, как будто расценивала его внезапное молчание как личное оскорбление.

— Не знаю, почему вы вообразили себе невесть что. Разве я не была добра с вами?

Ах ты, сволочь, с каким удовольствием я бы тебе…

— Да, конечно, я не хотел.

— А теперь кушайте. Пока вы не наберетесь сил, вы не сможете выйти отсюда. Это было бы неблагоразумно, — произнесла она, четко выделяя каждое слово резким тоном, не допускающим возражений.