Слишком много и всегда недостаточно

Зарождающееся евангелие процветания Пила фактически дополняло ментальность недостаточности, за которую продолжал цепляться Фред. Для него существовало не «чем больше ты имеешь, тем больше ты отдаешь», но «чем больше ты имеешь, тем больше ты имеешь». Финансовая состоятельность была равносильна самооценке, материальные ценности равнялись человеческой ценности. Чем больше имел Фред Трамп, тем лучше он был. Если он что-то кому-то отдавал, ценность того человека возрастала, а его падала. Этот взгляд на жизнь он с избытком привил Дональду.

Глава 2 Первый сын

Если поначалу статус старшего сына защищал Фредди от худших проявлений родительских качеств Фреда, то в дальнейшем он превратился в безмерно тяжелое бремя. Став постарше, Фредди начал разрываться между ответственностью, возложенной на него отцом, и естественным желанием жить собственной жизнью. Фреда противоречия вовсе не терзали: его сыну следует засиживаться в офисе Trump Management, а не со своими друзьями в бухте Пеконик, где он с удовольствием занимался греблей, рыбалкой и водными лыжами. К подростковому возрасту Фредди уже понимал, какое будущее ему уготовано и чего ждет от него отец. Он также отдавал себе отчет в том, что предъявляемым требованиям не соответствует. Его друзья замечали, что их обычно беспечный и веселый друг рядом с Фредом (которого Фредди и его друзья звали Старик) становится тревожным и зажатым. Крепкого телосложения и высокого роста, с зачесанными назад волосами, открывающими залысины, Фред смотрелся внушительно и редко носил что-либо кроме хорошо скроенного костюма-тройки. С детьми он держался холодно и чопорно, никогда не играл с ними в мяч или какие-нибудь другие игры и выглядел так, будто никогда не был молодым.

Если мальчики гоняли мяч в подвале, звука открывающихся дверей гаража было достаточно, чтобы Фредди замирал со словами «Папа дома!». Появление Фреда в помещении вызывало у ребят порыв встать по стойке «смирно» и отдать честь.

«Ну и что здесь у нас?» – спрашивал он, пожимая каждому руку.

«Ничего, папа, – обычно отвечал Фредди. – Все уже скоро уходят».

В присутствии Старика дома Фредди всегда был тих и насторожен.

В раннем подростковом возрасте Фредди начал лгать отцу о своей жизни за пределами Дома, чтобы избежать насмешек или попреков, которые, как он был уверен, обрушатся на него, расскажи он правду. Он врал о том, что они с друзьями поделывали после школы. Он придумывал истории, чтобы сбегать покурить (эту привычку он перенял от Мэриэнн, когда ему было двенадцать, а ей тринадцать), рассказывая отцу, что идет помогать своему лучшему другу, Билли Дрейку, выгуливать несуществующую собаку. Фреду никак не полагалось знать, что Фредди со своим дружком Гомером угнали катафалк, чтобы устроить покатушки. Прежде чем вернуть машину к похоронному бюро, Фредди заехал на заправку залить бак. Когда он пошел к бензоколонке, Гомер, улегшийся сзади, чтобы ощутить, каково быть покойником, привстал. Мужчина у бензоколонки напротив решил, что мертвец восстал из гроба, и возопил благим матом. Фредди и Гомер чуть не умерли со смеху. Фредди обожал такого рода выходки, но баловал братьев и сестер своими рассказами о них только в отсутствие дома отца.

Если для некоторых детей Трампов ложь была образом жизни, то для старшего сына Фреда она была средством защиты – не просто способом уйти от отцовского неодобрения или избежать наказания, как это было у других, но путем к выживанию. Мэриэнн, к примеру, никогда против отца не шла, возможно, из страха обычного наказания в виде домашнего ареста. Для Дональда вранье было в первую очередь одним из видов самовосхваления, призванного убедить окружающих в том, что он лучше, чем есть на самом деле. Для Фредди последствия противостояния отцу были намного более существенными, так что ложь стала его единственной защитой от попыток отца подавить его природное чувство юмора, тягу к приключениям и чувствительность.

Идеи Пила о комплексе неполноценности способствовали формированию у Фреда резких оценочных суждений в отношении Фредди, одновременно позволяя ему избегать брать на себя ответственность за детей. Слабость была, пожалуй, самым страшным грехом, и Фред беспокоился, что Фредди больше похож на его собственного брата, Джона, профессора Массачусетского технологического института: мягкого и, хотя и не лишенного амбиций, однако интересовавшегося такими, с точки зрения Фреда, экзотическими и второстепенными вещами, как инженерное дело и физика. Подобная мягкость в его сыне была бы совершенно недопустима, и ко времени переезда семьи в Дом Фред был уже твердо намерен взяться за него всерьез. Но, как и большинство людей, которые не обращают внимания, куда идут, он перестарался.