Слишком много сыщиков

Тут нашу беседу прервали — кофе уже сварился. По пути к лифту я придумал сокрушительный отпор, но в лифте было столько народу, что пришлось держать язык за зубами, а уж в комнате, где томились наши коллеги, и подавно. Салли предложила кофе Ниро Вулфу, а я угостил Дол Боннер. После того как и остальные разобрали принесенные нами чашечки, я подсел к дамам в углу комнаты. Конечно, я не собирался разбивать Салли в пух и прах в присутствии ее непосредственного начальника, поэтому мы начали просто болтать о том, сколько еще нам здесь предстоит прождать. Впрочем, для меня это скоро прояснилось. Я еще не успел допить свой кофе, когда в комнату вошел какой-то замухрышка и объявил, что приглашаются Ниро Вулф и Арчи Гудвин. Вулф тяжело вздохнул, отставил чашечку, поднялся и затопал к двери. Я засеменил следом, и мы вышли, провожаемые приглушенным гулом голосов. Вместе с сопровождающим мы спустились вниз на двадцать ступенек, пересекли холл и подошли к какой-то двери. Замухрышка открыл ее, вошел и пальцем показал нам, чтобы мы последовали за ним. Да, служащим госдепартамента явно не мешало поучиться хорошим манерам.

Комната была не очень просторная. Три окна, все в потеках от тающего снега. В центре большой ореховый стол, вокруг расставлены кресла; к стенам придвинуты еще два стола, письменный и такой же, но поменьше, и несколько стульев. На дальнем конце большого стола, около кипы папок, восседал какой-то человек. Увидев нас, он жестом указал на кресла слева от него. Тот, кто нас привел, закрыл дверь и присел на стул около стены.

Сидевший за столом посмотрел на нас без особой враждебности, но и не приветливо.

— Кто из вас есть кто, понятно без пояснений, — обратился он к Вулфу, то ли подразумевая широкую известность Вулфа, то ли намекая на то, что таких толстяков днем с огнем не сыскать, — как хотите, так и истолкуйте, что именно он имел в виду. Он бросил взгляд в раскрытую папку.

— У меня имеется ваш отчет, — продолжал он, — ваш и мистера Гудвина. Думаю, если разговаривать с вами одновременно, это ускорит дело. Меня зовут Альберт Хайетт, я полномочный заместитель госсекретаря штата, и я отвечаю за проводимое разбирательство. Работа комиссии проводится без формальностей, а протокол заводится лишь в том случае, если обнаруживаются какие-то нарушения законности.

Я внимательно изучал его. Лет под сорок или чуть больше, гладенький и прилизанный — гладкая кожа со здоровым румянцем, приглаженные темные волосы, вкрадчивый голос, проворные бесшумные движения и тщательно отутюженный серый габардиновый костюм.

Я, конечно, постарался еще раньше навести справки о той парочке, которая проводила это дознание. Хайетт, как я докладывал Вулфу, был компаньоном в одной из крупных юридических контор, расположенной в центре Нью-Йорка. Я узнал также, что он активно занимается политикой и пользуется репутацией судейского крючка, а значит, любит задавать вопросы, кроме того — необычайно важно — он холост.

Хайетт снова заглянул в лежащую перед ним папку.

— В апреле прошлого, тысяча девятьсот пятьдесят пятого года, вы заключили договор на прослушивание частного квартирного телефона некоего Отиса Росса, проживающего в Манхэттене, на Западной Восемьдесят третьей улице. Правильно?

— Я же написал об этом в своем отчете; — сварливо отозвался Вулф.

— Да, написали. При каких обстоятельствах вы заключили соглашение?

Вулф пальцем указал на папку.

— Если перед вами наши с мистером Гудвином отчеты, то вы найдете в них все, что вас интересует.

— Вы правы, но я хочу выслушать вас лично. Пожалуйста, ответьте на мой вопрос.

Вулф начал было корчить недовольную гримасу, но, сообразив, что это ему ничем не поможет, сдержался и начал рассказывать:

— Пятого апреля тысяча девятьсот пятьдесят пятого года мне позвонил человек, назвавшийся Отисом Россом. Он сказал, что хочет организовать прослушивание своего домашнего телефона. Я ответил, что не занимаюсь супружескими изменами. Он ответил, что супружеские измены тут ни при чем, так как он вдовец, а дело, которое привело его ко мне, касается финансовых интересов его бизнеса. Он заявил, что после вложения в свое предприятие капитала заправляет делами из дома, а не так давно заподозрил своего секретаря в двурушничестве. Он добавил также, что ему часто приходится быть в отлучке день или два, и потому он желает убедиться, справедливы ли его подозрения относительно секретаря, и, чтобы проверить это, хочет организовать прослушивание своего телефона.

Вулф поджал губы. Он терпеть не мог даже вспоминать об этом деле, а тем более — рассказывать о нем. Секунду-другую я даже думал, что он заартачится и не станет продолжать, но он снова заговорил: