Слишком поздно

Проходит несколько мгновений, и наконец Эйса кладет меня на кровать. Я все еще слишком напугана и боюсь открыть глаза. В груди больно, не хватает воздуха, я не могу нормально дышать, могу только судорожно всхлипывать.

– Слоун, взгляни на меня, – произносит где-то над ухом Эйса.

Я медленно открываю глаза и поднимаю на него взгляд. Он опускается передо мной на колени, гладит по щекам, по волосам. На лице и на шее у него брызги крови.

Я заглядываю Эйсе в глаза: зрачки раздулись и занимают всю радужку. При виде этих двух черных пятен меня еще сильнее начинает колотить дрожь.

– Слоун, – шепчет Эйса, гладя меня по голове и хватая за подбородок. Не дает осмотреться. – Малыш, у меня плохие новости.

Что бы он ни хотел сообщить, вряд ли я это перенесу. Меня уже тошнит, и я боюсь произнести хоть слово.

– Я знаю про вас с Люком.

Сердце замирает, слезы вот-вот снова хлынут из глаз. Эйса назвал Картера Люком.

Я собираю остатки душевных сил и прикидываюсь дурочкой.

– Что еще за Люк?

Эйса приглядывается ко мне. Его зрачки чуть сужаются, а потом вновь расходятся во всю радужку. На его губах медленно расцветает улыбка, и он целует меня в лоб.

– Так я и думал, – шепчет он, отстраняясь. – Ты не виновата, Слоун. Он запудрил тебе мозги, настроил против меня. Малыш, его ведь даже не Картер зовут. Он Люк. Сама спроси.

И Эйса приподнимает меня, помогая сесть.

Передо мной вдруг оживает мой худший кошмар.

На стуле сидит Люк. Его руки скованы за спиной, а по искаженному болью лицу сразу становится ясно, как глубоко мы вляпались.

Нет.

Эйса пристально следит за моей реакцией, а я, как могу, стараюсь скрыть ужас, боль, собственные муки. Но понимание того, что мы попали в руки Эйсы, почти полностью лишает меня сил.

«Не реагируй, – говорю я себе. – Не реагируй. Не реагируй».

Снова и снова мысленно повторяю себе эту команду. То же самое велит мне взглядом и Люк.

Этого-то Эйса и добивается – моей реакции. Не дождется.

Он встает, а я задираю голову, глядя на него невинными глазами.

– Ты о чем? Почему Картер в наручниках?

Он смотрит на меня разочарованным взглядом. Как будто ждал, что я расколюсь, дескать, да, знала я, что Люк – коп под прикрытием, или да, я спала с ним.

– За дурачка меня держишь, Слоун? – Эйса не спеша оборачивается к Люку. – Тогда, я думаю, ты не станешь возражать против этого, а?

И, вскинув пистолет, он идет к Люку, совсем как к тому типу, которого пристрелил наверху.

Я срываюсь, вскакиваю с матраса и, схватив Эйсу за руку, кричу:

– Нет! Эйса, не надо!

Больших доказательств не надо: я себя выдала. Эйса не убивает Люка. Нет, он резко оборачивается и бьет меня пистолетом, да так, что я отлетаю на кровать. В голове пульсирует боль. Теперь Эйса сосредоточился на мне. В его глазах полыхает гнев.

Он накидывается на меня, хватает за руки и прижимается лбом к моему виску.

– Слоун, нет. Нет, нет, малыш. – Потом выпрямляется и смотрит на меня с болью во взгляде. – Ты впускала его?

Слезы не дают мне признаться. Они же не позволяют ничего отрицать.

Лицо Эйсы превращается в страдальческую гримасу. Сбылись самые страшные его опасения. Казалось бы, только-только человека пристрелил, а из колеи его выбивает мысль об измене.

Я отворачиваюсь и зажмуриваюсь.

Ну, вот и все.

Пришел мой конец.

Эйса утыкается лицом мне в то место, где шея переходит в плечи, и бормочет:

– Не помню, я запер дверь или нет.

Я пытаюсь осмыслить услышанное, однако сказано это было настолько невпопад, да и сердце колотится слишком сильно, что я ничего не могу взять в толк. Впрочем, когда Эйса направляется к двери, я бросаю взгляд на Люка. Его руки скованы позади спинки стула, он резко встает и вновь садится, сразу убрав руки за спину. Происходит это так быстро, что я лишь сейчас сознаю: его ведь даже не к стулу пристегнули.

Эйса, видимо, об этом и не подумал, иначе просто не повернулся бы к Люку спиной.

Он в это время запирает дверь. Я же снова смотрю на Люка – тот предостерегающе мотает головой, просит не дергаться. Он не может провести по губе пальцем и вместо этого чуть прикусывает ее и шевелит челюстью.

В ответ я подергиваю себя за прядку волос.

Эйса приваливается спиной к двери и, приложив пистолет к щеке, смотрит прямо на Люка.

– Я рассказал тебе, как первый раз ее трахнул, – говорит он. – Теперь твоя очередь.

Глава сорок первая Эйса. Несколько лет назад

Отец стоит у окна и высматривает людей.

Он высматривает их постоянно. Говорит, что если они узнают, где мы живем, то придут и застрелят его. Потом застрелят маму, застрелят меня. А расправившись с нами, даже полиции ничего не скажут. Бросят наши тела здесь, в доме, на съедение мышам и тараканам.

– Эйса! – кричит отец, не отходя от окна и указывая на входную дверь. – Заперто? Глянь-ка!

Я уже два раза проверял замок, но отец никак не успокоится.

– Проверь еще, – говорит он всякий раз, как выглянет в окно.