Сливки

Еще одним человеком, образ которого не стерся из моего сознания за долгие однообразные месяцы на перевалочной базе, был Герман Фишер. Тут пришлось больше фантазировать, но получилась очень трогательная и душещипательная история о девушке по имени Вера, попавшей в логово злого гения. Именно таким мне представлялся Фишер.

Когда-нибудь я была намерена написать историю про более реального и любимого мной персонажа – Алекса Родриго-Велса. Да, именно такую фамилию он унаследовал от отца, которого никогда не видел. Но это я сделаю позже. Тем более дорога в будущее близилась к завершению.

Глава 21

На базе нас было около пятисот человек, включая солдат и избранных. А это значило, что таких перевалочных баз должно быть сотни или даже тысячи – чтобы уместить всех.

Конечно, армия, отправленная в прошлое для спасения небольшого процента людей, включала в себя далеко не всех выросших детей. Но как же два года назад все они поместились на этих базах?

Однажды я спросила Раджу:

– К чему такое разделение? Почему под перевалочную базу не спроецировали целый континент для переселения всех детей, а разделили на кучу маленьких территорий.

– А почему в школе детей делят на классы? – парировал Раджа. – Смысл был в том, чтобы расселить людей будущего по общинам, рассортировать по возрасту, интересам и способностям. Чтобы не повторять самую страшную ошибку предков – не допустить хаотичного развития личностей, не дать им потеряться, заплутать, погрязнуть в пороках.

– Предки. Не думала, что услышу такое в свой адрес при жизни, – обиделась я.

– Это не про вас, Маргарита, и даже не про ваших современников или ближайших предшественников. Все началось гораздо раньше.

Я давно заметила, что на этой перевалочной базе очень много творческих людей, подобных мне. Писатели, бывшие журналисты, художники. И ни одного врача или физика-ядерщика. Даже Жаннкин медпункт сливки использовали по большей части как место для уединения с книгой. Подземные лаборатории под основным корпусом в этой проекции существовали, но пустовали. Только теперь до меня дошло, что мы тоже подверглись сортировке: по КПЖ, возрасту, призванию.

– Когда? – вернулась я к разговору.

– На протяжении веков и даже тысячелетий человечество не раз получало послания и предупреждения, причем, как от господа, так и от дьявола. Остановимся на первых. Послания носили как предупредительный, так и разрушительный характер. Бог сменял гнев на милость – и наоборот. Наверное, благодаря именно этой черте, он и дал нам второй шанс сейчас.

– Шанс кучке людей похоронить своих родителей, друзей и близких?

– Это свободный выбор. Для таких, как вы, важно отправиться к своим детям. И мужу. Кто-то предпочел прожить последние тридцать лет на умирающей планете.

Понимаю их, подумала я.

– И потом, велика ли жертва? – продолжал араб, привычно тряхнув густыми кудрями, падающими на лицо. – Смотря с чем сравнивать. Если взять всемирный потоп, который преследовал такую же цель, как и мы сейчас, то тогда выживших оказалось значительно меньше.

– Ориентируясь на свои скудные демографические познания, Раджа, смею предположить, что численность населения планеты во времена всемирного потопа была значительно меньше, чем сейчас. Даже если представить, что ковчег с «каждой твари по паре» действительно существовал, что это не аллегория и не библейский образ. Вы же сами понимаете, что тогда во имя светлого будущего погибло намного меньше людей, чем будет уничтожено через двадцать восемь земных лет на покинутой нами планете?

– Больше людей – больше грехов. Строже меры. Как показала история, жертва одного человека – ничего не стоит.

– О чем вы?

– О жертве Иисуса.

– А.

– Вот вам и «а». А если б народ всерьез задумался и принял посыл, то этой жертвы было бы достаточно. Сын Божий наглядно показал всем, как должна выглядеть жизнь.

– И как же?

– Как крестный путь. Жизнь должна быть осознанной, целенаправленной, наполненной болью. Только через боль и страдания душа переходит на новый уровень. Он показал, что быть человеком очень трудно. Это своеобразный подвиг, на который способен далеко не каждый.

– Интересно, есть ли шкала, по которой измеряется мера страданий? Мне было бы интересно узнать степень моих собственных.

– Думаю, нет. Но теперь у нас есть прибор, который определяет не только количество, но и качество прожитых жизней. Именно благодаря ему, Маргарита, вы отправляетесь в будущее в числе избранных. Уж не знаю, какие страдания выпадали на долю ваших предыдущих воплощений, но они были достойными. Вы никогда не жили праздно и не прожигали жизнь, как большинство.

– За это вы решили приумножить и продлить мои страдания?

– Вы страдаете?

– Ну уж точно не наслаждаюсь жизнью.

– Мне показалось, вы нашли себе занятие по душе на этой базе. Редко посещаете собрания и занятия для избранных. Зато много времени проводите за ноутбуком.

– Это же не приветствуется, да?

Я вспомнила, как много раз Раджа, заходя навестить меня, заставал за работой над книгами и бросал укоризненный взгляд. Из-за этого я сразу же захлопывала крышку ноутбука.