Сливки

– Никто не должен мириться с чем-то. Это меньшее, что мы можем сделать для себя и друг для друга. Либо люди вместе стремятся к общим целям, либо по отдельности идут своей дорогой, не нервируя вторую половину.

Меня несколько смущало то, что Влад уже будто все решил за нас обоих, забыв о том, как оступился и пустил под откос не только свою жизнь, но и чуть не угробил всех наших детей, не говоря о том, какой несчастной осталась бы я до конца своих дней, если бы время так и не удалось повернуть вспять.

С другой стороны, злопамятность – не та черта, которую нужно развивать и культивировать. Все вернулось на круги своя, слава богу! Проще всего было простить, забыть плохое и идти вперед. Неужели у меня недостаточно великодушия для этого? Или проблема в том, что я просто больше не люблю Жданова? И всего лишь оправдываю этим нежелание прощать его?

Нельзя забывать про тот отрезок времени, который мы прожили отдельно. Хотя на чувства Влада не повлияли даже тридцать лет разлуки против тех двух, что я провела без него.

Никто не мог заставить меня принять скоропалительное решение. Я должна была все обдумать. Влад и сам это понимал, поэтому засобирался уходить.

– Я заказал столик в нашем любимом ресторане, – сказал он несмело, перед тем как скрыться за входной дверью. – Буду рад, если ты придешь. Вечером. Часов в девять.

– Не могу обещать, – честно ответила я.

Закрыв за Ждановым дверь, я прислонилась к ней спиной и попыталась проанализировать эмоции от полученного приглашения. Ничего. Не хочу. Пока рано. Нужно время.

В очередной раз напомнив себе о том, что никому ничего не должна, я продолжила заниматься делами.

После обеда я отправилась в город. У меня была пара коротких встреч, после которых решила заехать в супермаркет по дороге домой.

Я рассеянно складывала продукты в корзинку, обдумывая меню для большой семьи. Какой-то шустрый мальчуган выскочил из-за угла и, чуть не сбив меня с ног, вихрем промчался мимо, зацепившись краем куртки за мою корзинку, которая выпала из рук от столь резкого рывка. Содержимое высыпалось на пол. Я усмехнулась и, присев на корточки собирать то, что успела набрать, с улыбкой подумала – дети вернулись в город.

Апельсин, яблоко, еще апельсин, шоколадка, хлебцы…

– Сливки тоже ваши? – от голоса из прошлого у меня перехватило дыхание.

Я медленно подняла глаза, чтобы посмотреть, чья это большая тень заслонила мне свет, хотя уже заранее знала ответ.

Алекс сидел на корточках, вертя в крепких загорелых руках маленькую упаковку сливок, и дружелюбно улыбался, разглядывая меня.

А я не могла наглядеться на него и уж тем более что-то ответить. Конечно, я знала, что в выбранном для возвращения времени Алекс еще жив, и что ничего плохого в ближайшее время ему не грозит, по крайней мере, в виде пули от солдата из будущего. Но я пока не успела подумать о том, что делать с нашей историей. Вернее, в глубине души я понимала, что она навсегда останется в параллельном измерении. А если б мне не удалось с этим смириться, то я бы хорошенько поразмыслила над тем, под каким предлогом можно было бы возобновить контакт с этим человеком. Но внезапная встреча повергла меня в шок.

Если я так и буду молчать, то он подумает, что я с приветом и больше никогда не влюбится в меня снова. Почему мне стало так страшно и холодно от этой мысли? И тут я поняла, что не все отношения зарождаются независимо от обстоятельств встречи. Даже если люди предназначены друг другу, а именно таким я считала Алекса для себя, то они могут не встретиться или встретиться не в том месте и не в то время. Как сейчас, например. В прошлый раз нас свела беда и зарождению отношений предшествовали долгие деловые отношения и дружеская поддержка с его стороны. Таких же условий, дай бог, никогда не повторится. Сейчас я даже не вдова, черт побери! Паника нарастала. Да и я сама ни за что не влюбилась бы в случайного посетителя магазина, даже несмотря на его статность и привлекательность.

– Сливки мои, спасибо, – я вырвала из его рук упаковку и встала.

Вот вам и взрослая состоявшаяся женщина, пережившая все на свете, и достигшая, по ее собственному заблуждению, полного душевного равновесия.

Он тоже поднялся, и я вспомнила, как он высок. А еще почему-то представила его без одежды, и у меня подкосились ноги. Я молчала, но и не уходила, только опускала глаза, чтобы не ослепнуть от любимого образа – он и так был впечатан в мой мозг до самых мелочей. Я вспоминала, как рыдала, прижимая к себе его мертвое тело. А теперь он живой стоял рядом, и я даже не знала, что сказать ему, как сделать так, чтоб наши пути не разошлись навсегда.

– Позвольте мне выразить восхищение тем, что вы делаете, Маргарита, – сказал Алекс. – Вы первая, кому действительно удается дарить детям-сиротам счастливое детство.

Конечно, он меня узнал. Хоть и не было шумихи из-за пропажи детей, и я была сейчас не так популярна, как в роли Вдовы и подозреваемой во всех бедах человечества.

– Спасибо большое. Я долго к этому шла.