Сливки

– Ритка, у нас получилось! – завопила Жанна. – Мы вернулись! У Раджи получилось! Как ты? Как дети?

– Жанна! Ты напугала меня!

– Да просто я проснулась и увидела на тумбочке ежедневник с записью о сегодняшней встрече. И решила вот так неудачно пошутить. Извини. Первым делом я позвонила Юле. Знаешь, что она мне сказала?

– Что?

– Что ей некогда, потому что они с Петей опаздывают на плавание.

– Поздравляю! Мои тоже все на месте. Даже не верится.

– Это чудо.

– Жаннк.

– Что?

– Сегодня день исчезновения Мити.

– Я знаю.

– Мне страшно.

– Хочешь, я поеду с тобой? Мы же строим новое будущее уже с сегодняшнего дня?

– Вроде да. Но лучше знаешь что? Встретимся сначала в Центре? Я хочу своими глазами кое в чем убедиться.

– Хорошо. Целую.

Сонные дети спустились на запах каши и тостов.

– Кому яичницу? – на всякий случай поинтересовалась я.

– Мне, – вяло ответил не до конца проснувшийся Андрей, подняв при этом руку, как в школе.

– А мне можно апельсиновый сок, мам? – спросила Соня.

– Возьми в холодильнике, милая.

Я не могла поверить в происходящее. В это безусловное, нереальное, накрывшее меня с головой счастье. Скорей бы наступил вечер, когда можно будет уже выдохнуть, зная наверняка, что исчезновения детей не повторятся. Но чтобы до него дожить и не свихнуться от страха, нужно немедленно наведаться в Центр.

Я отвезла Андрея с Соней к репетитору по музыке и постаралась попрощаться с ними по возможности сдержанно.

На пороге Центра меня уже ждала Жанна. Мы обнялись. Она потискала сидящего у меня на руках Митю.

– Спустимся на минус первый этаж, – нетерпеливо скомандовала я.

– Я догадываюсь, что ты хочешь там найти.

В лифте Жанна сказала:

– Этот Димитриус действительно пренеприятный тип. Так и сверлил меня взглядом в самую последнюю минуту, пока мы все не отключились. Не представляю, как ты с ним еще и общалась.

Я усмехнулась, многозначительно посмотрела на Митю и чмокнула его в пухлую щечку.

– У нас будет возможность его перевоспитать.

– Да ладно? – воскликнула Жанна.

– Да. Я сама узнала об этом в последний день.

Выйдя из лифта, мы оказались в длинном мрачном коридоре, по бокам которого располагались помещения бывших лабораторий.

– Чувствуешь запах гари?

– Да, туда.

Мы прошли несколько метров и остановились напротив ограждения, установленного рядом со сгоревшим дотла помещением.

Мимо нас проходил уборщик с ведром и шваброй.

– Давно здесь случился пожар? – спросила я у него.

– Пожар? – удивился он. – Вы имеете в виду взрыв? Года полтора назад.

– Спасибо.

Мы с Жанной постояли молча напротив взорванной лаборатории, словно почитая мемориал, который много значил для нас.

Так и было. Это пепелище – поистине историческое место. Но узнает ли когда-нибудь о его значимости кто-то кроме нас?

– Пошли отсюда, – сказала я. – Ты можешь остаться в Центре, надо проверить как тут идут дела. А я съезжу на совещание. Уверена, все будет хорошо.

– Конечно, – с улыбкой кивнула Жанна.

Наступил долгожданный ужин. Все дети по-прежнему были со мной, и я готова была плакать от счастья. В той параллельной жизни этот вечер превратил мою жизнь в настоящий ад. Но ее больше нет. С этого дня мы строим новое будущее.

В разгар ужина в прихожей послышались шаги. Я торопливо вышла навстречу незваному гостю.

Влад. Молодой, полный сил – такой, с каким я неосознанно попрощалась на базе. В руках цветы, большая мягкая игрушка и подарочные пакеты с какой-то детской утварью.

– Ты с ума сошел? Дети считают, что ты умер, – разволновалась я.

– Не такого приема я ожидал, – сказал он, любовно разглядывая меня. – Ну ладно.

Из кухни прибежали любопытные дети.

– Папа! Папочка! – закричали они.

– Я знал, что ты жив! – Андрюша бросился ему на шею.

Он присел на корточки, и Соня накинулась на отца и брата:

– Я так соскучилась, папочка! Мы ждали тебя.

Я ушла на кухню за скучающим Митей.

– А вот и богатырь, – сияя счастливой улыбкой, Влад принял из моих рук младшего сына.

– У тебя полчаса. Я пока приберусь после ужина. А потом мы пойдем укладываться.

– Как скажешь, – покорно отозвался он.

Последующие недели я просила Влада навещать детей, только заблаговременно предупредив меня и в оговоренное заранее время. Он удивлялся моей строгости, но послушно принимал ее.

В Центре было много работы и мне некогда было задумываться о том, какими будут наши с Владом отношения после всего случившегося. Он попросил выделить ему кабинет в Центре, но я предложила бывшему мужу оборудовать свое рабочее место подальше от прошлых наработок. И тут ему пришлось смириться.

Жданов часто искал встречи, возможности поговорить наедине, но я не могла смотреть на него, не думая о том, причиной чего он стал со всеми своими наработками и открытиями. Он не умел бездействовать, и я боялась, что ему в голову вот-вот ворвется очередная безумная идея, которую он захочет реализовать. Удивительно, но считая его мертвым, я чувствовала себя спокойнее на этот счет.