Сливовое дерево

— Какое бы решение вы ни принимали, подумайте о том, как поступил бы фюрер. Согласуется ли ваш поступок с национал-социалистической совестью германского народа. Еврейский юнец часами напролет выслеживает ничего не подозревающую немецкую девушку, только и ждет удобного случая, чтобы совратить ее. Он мечтает отравить ее кровь и выдернуть ее из лона народа. Евреи ненавидят арийскую расу и жаждут подорвать ее культуру, чтобы господствовать в мире. Совершаются ли какие-либо непристойности или преступления без участия евреев? Гражданами государства должны быть единственно представители германской нации. А представители германской нации — только те, в чьих жилах течет немецкая кровь. Их не придется предупреждать, и молитва этого слуги дьявола, желающего наказать Европу большевизмом, не осуществится, но скорее осуществятся наши молитвы. Бог наш, дай нам силу сохранить свободу для детей и внуков, не только для себя, но и для других народов Европы, ибо сегодня мы ведем эту войну не только ради немецкой нации. Это война ради благополучия всей Европы, а в конечном счете — всего человечества.

Кристина почувствовала, как в ее руку скользнула дрожащая рука матери. Она повернулась к мутти. Глаза мамы были безжизненными.

— Пойдемте домой, — захныкал Карл. — Мне тут не нравится.

Кто-то хлопнул Кристину по плечу. Поначалу она не обратила внимания, решив, что это Генрих. Но вдруг сильная рука схватила ее за плечо, и девушка обернулась. Над ней возвышался эсэсовец с бесстрастным лицом. Кристину охватил приступ паники. Она взглянула на мать, которая тоже встревожилась и смотрела на дочь, разом побледнев и широко распахнув глаза.

— Фройляйн, — отрывисто сказал солдат, — идемте со мной.

— Куда? — Кристина пыталась различить выражение его глаз под глубокой тенью от каски. — Что я сделала?

Генрих перестал держаться за шею сестры и сполз вниз по ее спине. Мать с такой силой схватила дочь за руку, что Кристина чуть не вскрикнула.

— Вас выбрали для особого поручения, — отчеканил эсэсовец. — Когда все закончится, вы вернетесь к своей семье.

Кристина бросила взгляд ему за спину на ряд завороженных людей. Два других солдата стояли в проходе с группой юных блондинок, большинство из которых были в форме Союза немецких девушек.

— Но я… — начала Кристина.

— Пререкаться не советую, — отрезал солдат. — Следуйте за мной.

Рука мутти бессильно упала, и Кристина пошла сквозь толпу за фигурой в черной униформе. Горожане отступали в сторону, давая дорогу, пристальные взгляды выражали любопытство и жалость. В группе девушек Кристина узнала двух из класса Марии, одна жила на ферме на краю города, другую она встречала на железнодорожной станции — та тоже забирала военную форму для починки. Солдаты провели их всех по проходам к стене военных, выстроившихся перед сценой.

— Что такое происходит? Зачем нас выбрали? — спросила Кристина у девушки впереди нее.

— А разве ты не знаешь? — удивилась та. В ее голосе звучало воодушевление. — Только взгляни на нас: мы превосходные образчики арийской расы!

К ним подскочил солдат:

— Не разговаривать!

По пути на сцену Кристина заметила рыжеволосую девушку, стоявшую по другую сторону веревки. Когда она подошла ближе, та обернулась, и Кристина ясно увидела ее лицо. Это была Кати, она улыбалась и размахивала миниатюрным флагом. Увидев, как группу ее ровесниц ведут к фюреру, Кати нахмурила брови и помрачнела. Она сложила руки на груди и стала осматривать каждую с ног до головы, словно оценивая, почему выбрали их, а не ее. Узнав Кристину, она приняла невозмутимый вид, но Кристина успела увидеть, как у подруги исказилось лицо.

Солдаты выстроили девушек в ряд перед сценой и велели стоять прямо, ноги вместе, подбородки повыше, и улыбаться. Кристина стояла последней в ряду. Позади них Гитлер делал очередное заявление.

— Арийские девушки, которых вы видите, — подлинное сокровище германского государства. Оберегайте их от злодеев, мечтающих похитить их немецкую непорочность. Это будущие матери высшей расы!

Толпа зарукоплескала, солдаты вытянулись по стойке смирно и рявкнули: «Heil Hitler!». Оркестр снова заиграл военный марш, и Гитлер стал спускаться по лестнице с краю сцены, маша и улыбаясь восторженным массам. Четверо орденоносцев последовали за ним. Начиная с другой стороны шеренги, Гитлер жал руку каждой девушке и покровительственно трепал ее по щеке.

Сердце у Кристины подпрыгнуло к горлу, а пламя костров, казалось, вот-вот опалит ее затылок. Она искала в толпе свою семью, но разглядеть лица среди сонмища людей было невозможно.

Гитлер уже стоял всего в метре от нее. Кристина невольно уставилась на его одутловатое лицо и дряблую шею, колеблющуюся, как варенец, когда он тряс девушкам руки. Тонкие губы напоминали Кристине рольмопс. Он приближался к ней, бубня каждой девушке одну и ту же фразу. На плакатах фюрер выглядел совсем иначе: гладкая кожа и широкий подбородок. Его всегда изображали высоким, но на самом деле он был одного роста с девушками, имел тщедушную грудь и покатые плечи.