Слизеринец и гриффиндорка, огонь и лед, ненависть и любовь (СИ)

Роза подалась чуть вперед и коснулась губами его губ. Это не было поцелуем. Просто прикосновение. Просто чувствовать теплый воздух на своих губах. Его воздух.

Малфой не пошевелился. Казалось, прошло не пару секунд, а целая вечность. Роза почувствовала, как ее начинает трясти. Дыхание стало более беспорядочным. Но она уже не могла остановиться. Все внутренности скрутило, а мозг напрочь отключился.

— Уизли, — прошептал Малфой, приоткрывая губы.

И Роза воспользовалась моментом. Она еще выше приподнялась на носочки, нежно обхватывая своими губами его нижнюю губу. Его губы были будто бархатными.

Это был ее первый поцелуй. И она совершенно не знала, как надо. Видела только в фильмах. И сегодня. Как эти губы целовали Фоули. Совсем не так. Наверняка он сейчас взорвется от хохота и ее неумелых попыток.

Но нет. Малфой пошевелился. Роза почувствовала, как его язык проникает к ней в рот, встречаясь с ее собственным. Она почувствовала, как плечи больше ничто не сдерживало, а внизу живота все болезненно скрутилось. С ее губ слетел легкий стон. Ей захотелось запустить руки в его волосы, но в этот момент все прекратилось.

Он отошел от нее. Она могла поклясться, что видела в его глазах что-то новое, какую-то новую эмоцию. Но это было лишь мгновение. Серые глаза вновь стали холодными и стеклянными. Его лицо с каждой секундой становилось все суровее.

Он отошел еще на шаг от нее, вытирая губы рукавом рубашки.

— А ты еще противней, чем я думал, — зло сказал он. — Не смей приближаться ко мне.

Он пошел дальше по коридору, с каждым шагом ускоряясь. И как только его шаги затихли, Роза съехала по стене, наконец, дав волю слезам.

 

========== 10. Вкус карамели и дыма сигарет ==========

 

Скорпиус Малфой

Скорпиус ужасно спал этой ночью. Ему снились какие-то дурацкие сны, которые он не помнил. Кажется, ему снова снились пытки матери от отца. Но одно он знал точно. В каждом сне присутствовала Уизли. И это было неудивительно.

Он не знал, что произошло после того, как он не дал ей уйти в спальню. Ругал себя, не понимал, зачем он ее остановил. Но то, что происходило после, было за гранью его понимания.

Его тянуло к ней. Он не понимал, почему. А главное, не понимал ее. Он чуть не применил к ней Круциатус, изводил ее. Это все вышло на какой-то новый уровень. А она тянулась к нему.

Неужели Альбус был прав, и не только он, но и она стала что-то чувствовать к нему? Скорпиусу надо было это знать. Это ничего бы не изменило, ему просто это было нужно.

И еще ему нужно было узнать, насколько сильно напугал ее. Он бы себе не простил, если бы она чувствовала себя так, как его мать перед отцом. Да, она испугалась. Но не сильно. Это немного успокоило его. Но она была так близко, что ему снесло крышу. Он зачем-то снова достал палочку… Ему хотелось, чтобы она боялась его. Хотелось это внушить ей.

Но больше всего хотелось стоять вот так, зажимая ее между стеной и собой. То, как она смотрела на его губы, закусывая свои, сводило его с ума. Он чувствовал, как в штанах с каждой секундой становилось все теснее.

Его никто никогда так не возбуждал, как Уизли. Что это? Неумелые попытки извинений Фоули? Почему такая реакция на эту чертову, ничем непримечательную полукровку?

И вот она второй раз захотела уйти. А он второй раз ей не дал. Нет, он не позволит своей минутной слабости расслабить ее. Она все равно должна, нет, обязана чувствовать его превосходство.

Но то, что произошло дальше, выбило его из реальности. Он чувствовал свою беспомощность, когда она держала в руках его палочку. Эта девчонка позволила себе привязать его к стене. Это одновременно восхищало и пугало.

Но Скорпиус быстро взял себя в руки, придумав, как выйти победителем и из этой ситуации. Он сделал вид, что принял ее правила.

Его раздражало, что она тоже хочет докапаться до его сути. Но он никогда не позволит ей этого сделать. Ни за что не признается ей, что ненавидит свое происхождение. Что единственный человек, который его любил, убит. И что она единственная, кто заставляет его чувствовать и жить.

Она уже вызывала в нем не только ненависть и ярость. С ней он умудрялся чувствовать все больше эмоций. Умиротворение, глядя на ее забавную пижаму. Спокойствие, слыша, как она скрипит пером в соседней комнате. Зависть ее смеху и огню. Ревность тогда в библиотеке? А сейчас желание?

Роуз будто прочитала его мысли. Малфой рассмеялся. Он не понимал, как такое возможно. Вся ситуация была донельзя забавной, странной, неправильной. Однако в штанах от каждой ее близости становилось все теснее. И сейчас, когда Малфой был беспомощно прикован к стене, он должен был лишь словами не дать понять ей, что безумно хочет ее в этой дурацкой пижаме.

Но она продолжала его читать. Почти как открытую книгу. Читать так, как не удавалось раньше никому. Даже Альбусу.

Она вернула ему палочку, слегка прикоснувшись. Кровь снова хлынула к мозгу и в пах. Ему снова безумно захотелось очутиться рядом с ней. Напугать ее до смерти. Чтобы больше и не думала лезть к нему в душу. Чтобы никогда не поняла, что он сейчас живет только благодаря ей.