Слизеринец и гриффиндорка, огонь и лед, ненависть и любовь (СИ)

Ему хотелось ее взять здесь и сейчас. Впиться в эти невероятные губы. И если бы она не опустила голову, Малфой потерял бы самоконтроль. Член в штанах уже вырывался наружу. Нет, он никогда не опустится до этого. Он не будет спать с Уизли.

Оставив последнее слово за собой, Малфой вбежал в свою комнату, наложив на дверь защитное заклинание, и начал громить ее.

— На, чувствуй, чувствуй эту гребаную жизнь, — кричал он, опрокидывая стол. — Жизнь, в которой ты не можешь делать то, что хочешь. Жизнь, которая не принадлежит тебе.

 

Как только взошло солнце, Скорпиус отправился в душ. Он стоял под ледяными струями, пытаясь убрать Уизли из своих снов, из своей головы, из своей жизни.

Ему совершенно не хотелось с ней пересекаться, поэтому он решил провести время до завтрака с Алом. И когда он оделся, в окно раздался стук. Скорпиус впустил сову, забирая из клюва письмо.

 

Скорпиус,

До меня дошли слухи, что ты не особо проявляешь внимание к своей будущей невесте. Ты — самый завидный жених школы. Весь Хогвартс должен знать, что тебе подобрали лучшую партию.

И я узнаю, если ты не появляешься с ней на публике. И ты знаешь, что тебе за это будет.

Твой дед

 

Скорпиус зарычал. Фоули сука. Неужели нажаловалась? И эти ее вчерашние извинения были за это, а не простые выяснения отношений.

Желание идти в слизеринскую гостиную отпало. Поэтому Малфой сразу отправился на завтрак.

За завтраком проблем прибавилось. Статья в «Пророке». Скорпиус не понимал, когда все это закончится. Мать не вернуть. А на отца и деда ему плевать.

Хотя нет. Не плевать. Это дед довел отношения отца и матери до такого. И хоть отец не убивал мать, Скорпиус по-прежнему в это верил, но это именно дед заставлял мать страдать. И то, что происходило на верхах Министерства, немного порадовало его. И у Скорпа появилась идея.

Ему нужно было поговорить с Алом наедине. Но Розье и Эйвери постоянно что-то бубнили, идя рядом. А вскоре их догнала еще и Фоули.

— Ладно дед, я ненадолго приму твои правила, — едва слышно прошептал Скорпиус, притянув Герду к себе, впиваясь в нее поцелуем.

Парни остановились и удивленно смотрели на них. Безусловно, каждый из них, кроме Ала, знал, что их ждет помолвка и многие даже тоже были представлены своим невестам, но никто из них не светился на публике. Каждому из них не хотелось быть лишь с одной девушкой. Все предпочитали изменять, иногда гуляя с другими, разумеется, чистокровными.

— Ты меня простил? — расцвела Герда, когда Скорпиус взял ее за руку, и они пошли к теплицам.

 

— Ал, мне очень нужна твоя помощь, — прошептал Скорпиус, обрабатывая корни растению. — Мне нужно, чтобы твой отец посадил моего деда.

— Что? — удивился Альбус.

— Я уверен, что подкуп и Империус его рук дело, — еще тише сказал Малфой. — Я знаю, что доказать это почти невозможно. Но раз твой отец занимается уже этим делом…

— Как ты себе это представляешь? — фыркнул Альбус. — Папочка, привет, как дела, не мог бы ты отправить Люциуса Малфоя в Азкабан, потому что Скорпиус не хочет жениться на Фоули?

— Я не знаю, — Скорпиус злился. — Попроси Джеймса. Но с этим надо что-то делать. А тебе чего тут надо?

Рядом появилась Уизли. Скорпиус надеялся, что она не слышала их разговора. Ему совсем было не нужно, чтобы Уизли знала о его слабости. О том, что он не принадлежит себе. О том, что все решает дед.

Весь оставшийся день ему пришлось терпеть поцелуи и прикосновения Фоули. Скорпиус рассказал лишь Алу о причинах перемены в его отношении к Герде, показав письмо от деда, от которого потом не оставил и следа.

 

Сердце бешено стучало, отдавая в виски. Ему хотелось бежать. Бежать из Хогвартса. А главное, бежать от самого себя. В вереницах темных коридоров Скорпиус не знал, в какой части замка он находится. Но, было тихо.

Больше всего на свете он боялся, что она пойдет за ним. Он не понимал, откуда в этой девчонке столько смелости. Столько смелости, чтобы поцеловать самого Скорпиуса Малфоя. Самой.

Наконец, Скорпиус остановился. Кажется, он добежал до шестого этажа. Он вошел в мужской туалет. Лунный свет, пробивавшийся через окно, делал его бледную кожу еще бледнее и холоднее. Он склонился над раковиной, набирая в руки ледяной воды и обдавая себя ей. Все тело горело. Непривычно. Как никогда раньше. В теле и душе полыхал огонь. Странно. Дико.

Хоть Скорпиус мечтал об этом, каждый раз, находясь рядом с Уизли, выводя ее из себя, он мечтал забрать ее огонь себе. И вот, когда он его получил, ему хотелось потушить этот пожар в себе.

Он громко выдохнул, отчего зеркало слегка запотело. Теплое дыхание. Ему казалось, что он сейчас начнет плеваться огнем.

Скорпиус набрал в рот воды. Губы. Ее губы прикасались к его губам. Так нежно и ласково. Скорпиус прикоснулся пальцем к своей нижней губе. Она тоже полыхала огнем.

Зачем он ответил на этот поцелуй? Что он наделал? Он применил к ней его… Круциатус. Она его поняла, разгадала. Чертова полукровка.