Слизняк и его раковина

Ему было немного неловко мечтать о близости с другим после совсем недавнего блаженства, подаренного ему любовником. Но, если честно, Люциус вряд ли мог дать ему те эмоции, которых он так внезапно возжелал. Да, он прекрасен, его Люк; заботлив, нежен, деликатен - всё, как Рабастан и говорил его отцу. Слишком нежен и слишком уступчив. После единственного поцелуя его отца Рабастан чётко ощущал разницу: там, где у его отца был прочный хитиновый панцирь, Люциус подставлял беззащитное тёплое тело. Вероятно, так он вёл себя не со всеми, а скорее всего, больше ни с кем - он ведь Малфой; но Рабастану не было дела до других.

И в то же время, отец и сын были так похожи, что Рабастан боялся смертельно обидеть Люка, назвав его титулом отца и выдав свою недавнюю слабость. Пусть лучше считает, что он и впрямь увлёкся Тёмным Лордом. Тем более, что это не так уж далеко от истины: Повелитель действительно вызывал у Рабастана непростые ощущения в области солнечного сплетения.

…Он так глубоко ушёл в свои размышления, что некоторое время совершенно не замечал происходящего. И был весьма растерян, вернувшись из своих мечтаний и обнаружив, что Тёмный Лорд смотрит прямо на него. А вспомнив о том, что Руди и Белла отзывались о нём как о выдающемся леггилименте, Рабастан и вовсе готов был сгореть на месте от стыда. Но на бледном лице Повелителя отражалось вовсе не возмущение, а задумчивый интерес.

- А теперь давайте пройдём в кабинет, Рабастан. У нас с вами осталось весьма важное дело.

Вставая из-за стола, Рабастан успел отметить сочувственный взгляд брата и почти завистливый - невестки.

* * *

- Вы удивляете меня, Рабастан, - откровенно сообщил ему Тёмный Лорд, когда дверь за ними закрылась. - Взгляды, которые вы бросаете на меня весь вечер, весьма лестны. Я готов смутиться… если только я не ошибся и вы действительно ищете моего внимания.

В то, что он способен смутиться, Рабастан не поверил бы ни при каких обстоятельствах. А вот у него самого щёки горели совершенно неприлично.

- Простите, мой Лорд…

- Нет, - слегка качнул головой Повелитель, подойдя к нему совсем близко и чуть качнувшись вперёд. - Вам ни к чему просить прощения. И вы пока не можете называть меня таким образом. Но до того, чтобы получить это право, вам осталось совсем немного. Дайте мне руку, Рабастан.

Недоумевая, Рабастан протянул ему правую ладонь.

- Другую, - возразил Лорд.

Сам взял его за запястье левой руки и потянул вверх рукав, обнажив предплечье.

- Как вы относитесь к боли?

Рабастан осторожно пожал плечами:

- Всё зависит от того, кто дарит боль… и для чего.

- Боль может и быть и наслаждением, верно? - вскользь улыбнулся Тёмный Лорд. - Я надеюсь, это не будет для вас слишком мучительно…

…Он вёл заострённым ногтем длинного пальца по руке Рабастана, негромко выговаривая какие-то непонятные слова, больше похожие на шипение, и вслед за едва заметным следом его ногтя по предплечью Рабастана текла нестерпимая жгучая боль, оставляя за собой чёрный выжженный след. Он клялся себе молчать, сколько сможет, но не так уж и много он мог. И даже не успел заметить, как оказался на коленях на полу, срывая голос в крике…

Лорд легко удерживал его за запястье, другой рукой не переставая вычерчивать какой-то узор на его коже. Сильный, властный мужчина; теперь Рабастан хорошо это понимал.

«Люциусу нельзя… такое, - первое что подумал он, когда боль в предплечье начала постепенно угасать, позволив ему вновь подняться на ноги. - Люк тысячу раз прав - это не для него».

- Как тебе нравится мой подарок? - требовательно спросил Тёмный Лорд, выпуская его руку.

Рабастан решился взглянуть туда, где ещё совсем недавно полыхала дикая боль, заставляя забыть обо всём. Теперь там чернел чёткий рисунок: череп и змея, выползающая из его рта.

- Мой лорд… Что это значит? - решился он спросить.

- Это значит, что теперь ты всегда услышишь мой зов, как бы далеко не находился. Это значит, что теперь ты - один из Упивающихся Смертью.

- Мой лорд?.. - переспросил Рабастан.

- Да. Срок Рыцарей Вальпургии вышел, теперь нам пристало носить другое имя. А этот знак ты ещё увидишь сегодняшней ночью.

* * *

- Morsmordre!.. - прокричал Макнейр, устремив палочку в небеса, и над крышей дома, в котором осталось лежать четыре безжизненных тела, вспыхнула Тёмная Метка.

Рабастан недоверчиво переводил взгляд со знака, переливающегося в ночном небе, на свои слегка трясущиеся руки, до сих пор не в силах поверить, что это с его губ слетело Непростительное заклятие; с кончика его палочки сорвалась зеленоватая вспышка, убившая одного из четверых. Это в его груди сейчас растёт чёрная дыра с ледяными краями.

С остальными расправился Макнейр - без промедления, без жалости. Деловито и аккуратно. Профессионально, словно изнутри кто-то шепнул Рабастану нужное слово. Тёмный Лорд ведь говорил Люциусу, что у него есть специальные люди для убийств…

Нет, только не Люк, снова думал Рабастан, пока Макнейр, взяв его за плечо, задавал направление аппарации. Малфой не должен знать всего этого. Его руки слишком белы для крови. И для клейма…