Слой 3

– Вот оно, тихое счастье, – сказал Валерий Павлович.

– Капюшон наденьте, вас продует, – сказал Кротов.

Внутри веранды стоял на козлах деревянный оструганный стол, и вдоль него две лавки такого же светлого дерева. Повар Иван с красивым достоинством поклонился гостям и что-то сказал подошедшему Чемагину; рыбак стыдливо улыбнулся и спрятал за спину большие кисти рук.

– Прошу к столу, – сказал Чемагин.

Четверо уселись на дальнюю лавку лицом на реку, и только Чемагин сел напротив, но сбоку, возле казана с ухой, чтобы не загораживать другим речного вида. Посреди стола лежало плоское блюдо с кусками нарезанной рыбьей мякоти, и Чемагин предложил выпить по первой за встречу и закусить свежайшим малосолом. Водку разливал Юрий Дмитриевич, по половине стакана; Кротов прикрыл свой стакан ладонью и помотал головой.

– А как же мастер? – спросил Валерий Павлович. –Надо пригласить, нехорошо.

– Миша! Михаил! – прокричал Чемагин, наклонясь с лавки, чтобы видеть. – Иди к нам, гости зовут. – Он поставил рядом с собой еще один стакан и наполнил его до краев. – У Миши норма, – сказал он почтительно. – Ни больше, ни меньше.

Пришел рыбак Миша, перешагнул через лавку и сел напротив Кротова, пряча руки под столом и улыбаясь. На фоне блестящей от солнца реки его лицо казалось почти черным. Кротов налил себе минералки из пластиковой бутыли. Юрий Дмитриевич поднял стакан и осмотрелся.

– А вот скажите, Миша, – спросил он, немного щурясь против солнца, – это правда, что на вашем языке слово «мужчина» звучит... не совсем прилично? Да? Ну и как оно звучит?

Миша произнес, все засмеялись.

– Это по-хантыйски, – подсказал Чемагин.

– Очаровательно, – сказал Валерий Павлович. – Предлагаю выпить за вековую мудрость маленького народа, раз и навсегда определившего самое главное в мужчине.

– И очень коротко, – добавил Сигалов.

– У кого как, – сказал Юрий Дмитриевич. – Лично у меня отнюдь не коротко.

Снова засмеялись и чокнулись. Миша выпил водку, как пьют воду в пустыне: осторожно, со строгим лицом.

Пришел повар Иван и стал разливать по мискам уху. Кротов быстро выхлебал свою порцию – было очень вкусно, даже пахло как-то не по-рыбьи – и закурил. Соседи наливали по второй.

– Как вы тут живете, Миша? – спросил Валерий Павлович, вытерев губы платочком.

– Живем, – сказал рыбак.

– Нефтяники сильно мешают?

– Жить не мешают.

– А где мешают?

– Реке мешают, тайге мешают. Нам не мешают.

– Рыбы стало меньше?

– Всего стало меньше.

– Но вам на жизнь хватает?

– Нам хватает.

– Да они теперь колбасу чаще кушают, чем рыбу, сказал Чемагин. – Цивилизация!

– Колбасу нет, – сказал Миша. – Тушенку да.

– И водку – да! – сказал Чемагин.

– Всяко разно бывает, – улыбнулся Миша.

– Это действительно серьезная проблема – алкоголизация местного населения? – спросил Валерий Павлович.

Миша подумал и сказал:

– Всяко разно бывает.

– Отстань от человека, – сказал Юрий Дмитриевич.

Ну почему? Мне интересно. Вас не обижают мои вопросы, Михаил... Как вас по отчеству?

– У них не принято, – сказал Чемагин.

– Нет, не обижают.

– Тогда, если позволите, еще вопрос: среди... ваших людей есть богатые?

– Есть.

– А очень богатые?

Миша пожал плечами.

– Это кто – ваша знать, ваши... князья, или как они там называются?

– Здесь богатых мало, – сказал Миша. – Дальше, на Севере, где тундра, где олени – там очень богатые люди есть.

– Я тут знаю одну крутую бабу, – вставил Чемагин, – бывший секретарь по идеологии, а теперь вдруг выяснилось, что знатного рода; оленей сотнями гонит в Скандинавию, сама живет в Хельсинки, сюда только наведывается.

– Да ты что! – удивился Валерий Павлович. – Даже так? – Он посмотрел на рыбака Мишу, ожидая подтверждения, и тот снова пожал плечами. – Бог ты мой, уже и здесь своя мафия сложилась! Но откуда деньги-то? Я понимаю: ну, олени там, меха, наверное... Быть может, я плохой математик, но мне представляется, что здесь порядок цифр не тот, не тот масштаб, чтоб жить на Западе...

– Да будет вам известно, – подал голос Андрюша Сигалов, – что нефтяные и газовые компании платят очень хорошие деньги родовым кланам за использование территорий родовых угодий. И вот здесь порядок цифр соответствующий, позвольте вас уверить. Добавьте к этому различные международные фонды, через них проходят десятки миллионов долларов...

– ...и до Миши абсолютно не доходят, – перехватил реплику Чемагин.

– Мне не надо, – сказал рыбак Миша, – у меня все есть, я хорошо живу.

– Знаю я, как ты живешь, – сказал Чемагин. – А князьки твои: кто в Венгрии, кто в Финляндии, кто в Канаде, а детки ихние в Сорбоннах с Гарвардами. Твой-то сын школу закончил? Что молчишь? Пять классов, да и все?

– Нам хватает, – ответил Миша.

– Это трагедия, – сказал Валерий Павлович.

– Ну что, по третьей – за любовь! – предложил Чемагин и открыл ножом новую бутылку.

– Здесь же пробочка откручивается, – подсказал Сигалов.

– Мне так привычней.

– И все молчат! – всплеснул руками Валерий Павлович. – Пресса молчит, молчат депутаты... Где ваш прославленный Луньков, защитник маленьких народов?

– Что-то ты помногу наливаешь, – сказал Юрий Дмитриевич. – Профессура к таким дозам не привыкла.