Слой Ноль

— Кто? Боба? — фальшиво возмутился Медведь. — Боба! Пасись! — крикнул он так, чтоб абонент услышал.

— Шума от тебя много... — заметила Люда. Не доезжая до конца Ленинского проспекта, машина свернула на какую-то улочку без названия и поехала вдоль бетонного забора. Сзади поднималась стена белесой цементной пыли. В Тропарево Виктор ездил и сам, но этот путь был ему неизвестен.

Улица постепенно перешла в пустырь, асфальт сменили сначала косые плиты, а метров через сто — сухая щебенка с глубокой колеёй от тяжелых грузовиков. «Вольво» переваливался с боку на бок, но без того надрывного скрипа, с каким это делал бы «Москвич» или «жигуленок». Когда машина въехала в лес, Мухину, по его прикидкам, оставалось пребывать в трансе уже не более сорока минут,

«Если с умом потянуть время, может и обойтись, — решил он. — Сорок минут — не так уж и много...»

О дальнейшей судьбе ботаника думать не хотелось. Виктор чувствовал вину за то, что втравил его в эту историю, и сам же признавал, что одними угрызениями ничего не поправишь. Максимум через час он перекинется обратно, в слой не слишком приятный, но относительно безопасный, во всяком случае для оператора. А все эти бандитские неурядицы за него будет расхлебывать местный бедолага. Причем расхлебывать — это еще в лучшем случае. В худшем же его просто убьют. Сейчас, вот в этом лесочке...

На капот набежали тени от деревьев, и водитель, включив «дворники», промыл лобовое стекло. Дорога перешла в мягкую грунтовку — «Вольво», прекратив прыгать, легко покачивался. Людмила тронула магнитолу, и из четырех динамиков неожиданно зазвучал Рахманинов.

Мухину стало противоестественно уютно. Умирать расхотелось напрочь.

— Боря... улетал бы ты отсюда... Ничего интересного не предвидится.

— Да, Боря, — подтвердил Медведь. — Щас башку тебе просверлю, и полетишь, ха-ха!..

— Тормози, — приказала Людмила.

Машина, свернув с дороги, встала под случайно затесавшимся в березки старым кленом. Поляны как таковой здесь не было, но деревья росли редко, и народ это место приметил давно. В утоптанной траве чернело широкое промокшее кострище, рядом с торчавшими из земли гнилыми столбиками лежали свежеоструганная осина и две доски.

Виктор поискал за окном топор или хотя бы молоток, но таких чудес природа не предлагала.

— Квадратик... — со значением произнесла Люда. Водитель, не возражая, сцапал пачку сигарет и вышел.

— Медведь, ты тоже.

— Не понял, Люся!..

— Вали, сказала! У меня с генералом разговор женский, не для твоих нервов. Мне еще узнать кой-чего... Вали, Медведь, вали!

Тот ревностно проверил наручники и, присоединившись к Квадрату, взял у него сигарету. Оба стояли метрах в трех и с азартом пускали в небо кольца.

— Вы подслушивать собрались?

— Да пожалуйста... — оскорбленно ответил Медведь, уводя Квадрата от машины.

Людмила задрала блузку и вытащила из-за пояса плоский хромированный пистолет.

— Это ты или не ты? — спросил Мухин.

— Попрощаемся, ребята, — сказала она печально. — Мало ли что...

Она открыла дверь и встала на примятую траву. Медведь с водителем резко обернулись на звук — пожалуй резче, чем требовалось.

— Живая, живая, — успокоила их Люда, помахав для наглядности левой рукой. И, как только братки отвернулись обратно, тут же подняла правую и четыре раза выстрелила им в спины. Потом подошла ближе и, проведя стволом длинную дугу, сделала обоим по контрольному в затылок. Завершая это быстрое и прозаическое движение, Людмила достала новую обойму, перезарядила пистолет и вновь сунула его под блузку. Все эти действия она совершила подряд, без паузы, не канителясь и особо не задумываясь.

Снова усевшись в машину, она нашла в «бардачке» ключ и протянула его Борису.

— Н-да... — выдавил Мухин. — Похоронили, ничего не скажешь... Оплакали как полагается.

— Сколько там полегло? — спросил Борис, избавляясь от наручников.

— На кладбище? Человек двадцать. И в больничке еще десяток жмурнется... Умрет то есть, — поправилась Людмила.

— А свалить на меня собиралась...

— Конечно, — сказала она простодушно. — Тем более ты там засветился. Я уж испугалась: вдруг еще и от ваших подарочек будет?

— Менты воров не взрывают, — возразил Борис. — Это для показателей не полезно.

— Ну да, премии лишат...

— Зачем ты это сделала?

— Игла сделала, с нее и спрашивай.

— Я серьезно. Войны хочешь?

— Столько хороших людей в одном месте... больно заманчиво показалось. А война — она и без меня начнется. Игла тут не самая козырная, ты в курсе.

— Тебе отмазка срочно нужна, — озабоченно сказал Борис. — Отмазка железобетонная. Или на дно, на всю оставшуюся жизнь.

— Или грохнуть одного генерал-майора МВД... — медленно проговорила Люда. — Расслабься, я шучу. Сообразим, у меня времени много.

— Ё-моё... — застонал Виктор.

— Что у тебя с рукой?

— Ушиб, — ответил Борис. — Пройдет, не смертельно.

— Я-то думал, слой приличный... — сокрушенно произнес Мухин. — Какое же, блин, кругом дерьмо!.. Глушить, как рыбу... На кладбище! Что за помойка?..

— А рая, Витя, нигде нет, — отозвалась Людмила. — Я его до-олго искала. Потом надоело... Как твоя нога? — спросила она у Бориса.