Слом силы. Хроники Иввианского конфликта

— Ну же! Ну же! Подходи ближе, никого не обижу! — заговорил стихами курсант. — Не знаю Рая и Ада не знаю! Вас убиваю, не замечая… — он облизнул сухие губы, скривившиеся в неровной улыбке. — Без счета…

Время от времени яростные вспышки танковых снарядов окатывали их позицию неистовым ревом, но Гест не замечал этого, а Морт… Морт слишком боялся, чтобы принимать происходящее всерьез… Он внимательно следил за индикатором зарядки батареи и, если требовалось, менял разряженную на свежую. Эта простая последовательность действий успокаивала и дарила призрачную надежду на то, что бой закончится для них хорошо…

Хотя они оба знали, что это лишь пустая иллюзия.

— Аха-ха! Десятый, одиннадцатый, двенадцатый! Сколько вас? Подходите по одному! — охваченный горячкой сражения, Гест начинал потихоньку сходить с ума. — Или нет… Нет! Все! Вся толпа! Идите и возьмите меня! Аха-ха!

Солнце изливало равнодушные лучи на покрытое оспинами взрывов поле боя. Обломки походных домиков, ящиков, порванные тенты отбрасывали уродливые тени, образуя картину, которой позавидовал бы Пикассо…

Сражение набирало обороты, и не было видно причин, по которым оно могло прекратиться.

Путаные голоса в голове медленно отдалялись, пока не пропали совсем, оставив после себя ворох потрепанных мыслей. Звуков не было, света тоже. Перед глазами только бесконечное бледно-серое пространство с редкими темными точками… Как выгоревшие пиксели на древнем жидкокристаллическом экране… Выключенном…

Кое-как сориентировавшись в той каше, что творилась у него в голове, Димас Рах попытался вспомнить, что случилось и где он сейчас находится. В прошлом остались обеспокоенный лица курсантов, Рей, не находящая себе места, недобрый полумрак и плотно подогнанные кроны Леса. А после — провал. Словно из цельной пленки грубо выдрали кусок… Хотя нет, это была очень тонкая работа, ведь Диму казалось, что он видел своих приятелей буквально за секунду до пробуждения. Как сон… Когда засыпаешь и просыпаешься практически одновременно… Точнее, ты думаешь, что одновременно. Так и тут…

Дим поморщился, чувствуя, как сжимается кожа на лице, собираясь в морщины. Вместе с воспоминаниями о ночном Лесу вернулись и картинки из совсем уж далекого прошлого. Год назад… Да, это было именно тогда… Трогательное волшебство, обернувшееся кошмаром, только не во сне, а наяву. Безжалостное испытание, которое Дим полностью и безоговорочно провалил… Он не должен был влюбляться. Он не должен был позволять чувствам взять над ним верх. Он не должен был забывать о последствиях, о том положении, в котором они все находились… Но он — забыл. И жестоко поплатился. И ладно бы только он…

«Мишель…»

Словно по команде, словно кто-то сдвинул рычаг, и поток мыслей хлынул, сметая здравый смысл… Картинка сменялась картинкой, отзываясь ноющей болью в сердце. Робкие слова, нечаянное прикосновение, поцелуй… Все было, как на самом деле, все было, словно минуту назад… Но…

«Мишель… Вернись! Мишель…»

Обреченность, с которой Дим давным-давно смирился, вновь показала свой уродливый оскал. Хотелось завыть волком, но луна далеко, а мысли тонут в памяти, как слепые котята, брошенные в ледяную воду… Почему он не смог ничего изменить? Почему он оказался беспомощен, как новорожденный щенок? Почему? Какой толк от всех его навыков, если они не помогли защитить Мишель? Глупо… Как это глупо… Бессмысленно…

«Зачем я остался жив…»

Равнодушно подумал Дим. Его взгляд растворялся в серой мгле закрытых век, а мысли наливались тяжестью, грозя раздавить хрупкие островки разума. Причем, юноше даже хотелось этого… Пусть… Лучше безумие, чем воспоминания о том, что ушло безвозвратно. О той, кого больше нет… И, самое главное, никого не обвинишь в гибели Мишель. Не упрекать же паука, который сплел паутину, поймавшую неловкую муху… Да и муха не виновата, она просто летела по своим делам, она просто поступала так, как считала правильным…

«Адово семя!»

Дим дернул рукой, вслепую пытаясь найти опору, пальцы сжимались в кулак, без толку хватая воздух. Здесь не было ничего, что могло бы переключить на себя мысли юноши, здесь не было наручников или цепей, здесь не было веревок, а сам «курсант Рах» не был пленником…

— Доброе утро.

Приветливый голос коснулся ушей Дима, стряхнул оцепенение, владевшее юношей, рассеял мрачные мысли. И… вызвал непонятную тревогу. Курсант Рах мог бы поставить все, что когда-либо имел в собственности, на один простой факт… Он знал, точно знал, что раньше слышал этого приветливого. Может, по коммуникатору, может, случайно ухватил кусок чужого разговора… Но не лично, иначе память услужливо предоставила бы полное досье на неизвестного мужчину — а голос, несомненно, принадлежал человеку мужского пола — включая рост, вес и любимый сорт кофе.

— Как ты себя чувствуешь?