Сломанная игрушка

Колеса резко провернулись, и скутер рванул вдоль по дорожке. Лира, в сердце которой ворвался какой-то неподотчетный суеверный страх, побежала следом самым быстрым галопом, на который была способна…

* * *

…Детектив Трейси, увидев, как в облаке пыли уносятся две маленькие лошадки, перешел на шаг. В груди что-то клокотало и хрипело, а сердце, казалось, сейчас разорвется.

«Да, постарел ты, Дик, для таких марафонов», — мысленно пожаловался человек сам себе.

Рыжая лошадка, и впрямь оказавшаяся в Белом городе, уже успела угнать у какого-то ребенка пневмоскутер и теперь стала гораздо быстрее. Случайно попавшись на глаза охотникам, она, хоть и с посторонней помощью, но ушла от погони.

«Надо было взять флаер, — продолжал размышлять детектив, подходя к судье Року, который с руганью пытался снять с головы робота-мусорщика, — а то колесным машинам в парковые комплексы нельзя…»

— Сними это с меня! — глухо прорычал Рок, услышав шаги Дика.

— Прости, что? — Дик улыбнулся, глядя на грозного охотника, которого две цветные лошадки в лучших традициях мультфильмов обвели вокруг… копыта.

Абсурдность ситуации сглаживалась ее комичностью.

— Я сказал, СНИМИ ЭТО С МЕНЯ! Я застрял!

— А волшебное слово?

Судья издал сдавленный рык и снова попытался снять бормочущего дроида с головы.

— Будь ты проклят!

— Хорошее слово, но не то, — Дик скрестил руки на груди. В конце концов, этот синтет уже порядком зарвался, совершенно забыв, что в охотничьей паре человек всегда главный.

— Пожалуйста, сними ее с меня.

— Вот, уже лучше. Можешь ведь, когда захочешь.

Через несколько секунд робот был снят с головы синтета и водружен на законное место. Ко всеобщему облегчению, недовольное бормотание о негабаритном мусоре прекратилось.

Серая пони, прятавшаяся за памятником, вернулась к своему инструменту и снова начала играть. Музыка вновь полилась на аллеи парка, и Дик про себя отметил, что играет лошадка куда как получше многих музыкантов-людей.

«Интересно, как она без пальцев лады зажимает?» — подумалось детективу, но потом он вспомнил, что эти синтеты имели на ногах какую-то хитрую систему то ли присосок, то ли каких-то слабеньких генераторов силовых полей, что создавали вокруг копыт телекинетическое поле. Или просто хватательную складку. А то и все вместе.

Судья огляделся.

— Сбежали? — спросил он.

— Конечно. Волшебные лошадки ушли от профессиональных охотников. Кому расскажи — на смех подымут.

— Почему ты не стрелял? — сварливо спросил Судья.

— Я тебе сто раз говорил. Никаких бластеров в Белом городе. Тут полно гражданских. Граждан, понимаешь меня? С зелеными картами. Другие тут не ходят. Малейшее беспокойство со стрельбой, да еще с сопутствующим ущербом — и корпорация будет годами отбиваться от исков.

Синтет издал злобное рычание. Его собственный пистолет пришлось сдать на въезде в Белый город, не помогли даже чрезвычайные полномочия БРТО. И если бы не вмешательство Дика, судью, синтета псевдобоевой модификации, вообще не пустили в обитель спокойствия и богатства.

— Я уже ненавижу эту лошадь, — процедил Рок, отряхивая плащ, — и вторую тоже, что кинула в меня урной.

Дик пожал плечами.

— Это же детеныш. Жеребенок, да? Поразительная прыть.

— Запомни, старик, у синтетов нет детства. Они могут выглядеть как дети, расти как дети, но никогда ими не будут. И советую вспомнить об этом, когда будешь заказывать копию своего ребенка, оригинал которого тебя ненавидит.

На лице человека отразилась глубоко скрываемая боль, а судья только злобно усмехнулся. Конечно же, он знал о семейных проблемах Дика и нарочно надавил на больное.

Детектив отошел от него к играющей на виолончели пони и положил в футляр немного наличных. Серая пони благодарно кивнула, а на ее мордочке появилась робкая улыбка.

Подошедший Рок скривился.

— Зачем ты даешь деньги этим отбросам? — спросил он, проводя рукой перед мордочкой пони. Сканер мигнул зеленым — пони была свободной и вовремя платила налоги.

— Она сама зарабатывает, несмотря ни на что, — ответил Трейси, — Кроме того, красиво играет.

Пони их как будто не слушала, хотя и бросала изредка взгляд огромных глаз. Виолончель продолжала наполнять аллею спокойной мелодией, под которую хотелось просто спокойно гулять, и чтобы рядом был кто-то, чье сердце бьется в унисон с твоим…

Судья презрительно сжал губы и покрутил в руке сломанные мусорным дроидом очки. Выругался вполголоса.

— Знаешь, ненавидеть себе подобных, которым в жизни просто повезло меньше — это признак мелочной злобы на весь мир, — сказал ему Трейси.

Судья резко повернулся к нему и воскликнул, уперев руки в бока:

— Ох, ты ну надо же! Меня будет учить тот, кто всю жизнь убивал синтетов! — Рок нагнулся к самой мордочке серой пони и прошипел, — Слышишь, лошадка, он только что дал тебе денег, которые ему платят за убийство подобных тебе.

Виолончель оборвала свою песню на резкой ноте, когда смычок соскользнул со струн.