Сломанная кукла

В этот день я задержался на работе. Убедился, что офис полностью опустел, закрылся у себя в кабинете и вскрыл пакет, который помощник адвоката передал мне лично из рук в руки. Изучать эти бумаги дома я не хотел. Не знал, как смогу смотреть в глаза матери своего ребенка после того, как покопаюсь в ее грязном белье и узнаю все ее темные тайны. 

Без «успокоительного» взяться за изучение документов не рискнул. Плеснул в стакан вискаря, кинул туда пару кубиков льда и только после этого решился, наконец, приступить к чтению. 

Чем дальше читал, тем хуже мне становилось. Чувство вины навалилось на мои плечи неподъемным грузом и с каждым мгновением становилось все тяжелее и невыносимее. Я сломал в руках один за другим три карандаша, налил себе еще порцию виски… заставил себя вернуться к чтению.

Отзывы сотрудников библиотеки. Диктофонные записи разговоров с соседями по общежитию и с воспитательницей Никиты. Заброшенные аккаунты в соцсетях. Копии медицинской карты из поликлиники…

Нигде, ни разу – ни малейших признаков того, что Тина зарабатывала телом, пропадала по ночам, оставляя сына соседям, и вела разгульный образ жизни. Чистая, как слеза, биография скромной матери-одиночки, стойко и мужественно сражающейся с жизненными тяготами и посвятившей всю свою жизнь воспитанию любимого сына. 

Как я мог так ошибиться в человеке?! 

Какое затмение нашло на меня, когда я решил, что Тина – путана, ночная бабочка, порхающая из одной мужской постели в другую?! Почему не услышал, не захотел услышать слова дяди Родиона, который десятки раз пытался остановить меня, образумить, помочь узреть истину?..

Когда, почему я превратился в жестокого безумца, с маниакальным упорством отрицающего очевидное и готового на все, лишь бы превратить жизнь Алевтины в ад?

После того, что узнал, возвращаться в коттедж, встречаться с Тиной не было сил. Было страшно встретиться с женщиной, заглянуть ей в глаза. 

Позвонил Елене Михайловне, попросил передать трубку сыну.

– Папа? Ты скоро приедешь? –  в детском голосе звучало столько ожидания и надежды! – Мы с мамой пекли для тебя пирог!

– Нет, сынок… сегодня я не смогу приехать. Скажи маме, что сегодня меня не нужно ждать. – Я стиснул смартфон так, что пальцам стало больно. 

– А завтра? Завтра ты приедешь? – продолжал беспокоиться сын. 

– Завтра – приеду, – пообещал я. – Веди себя хорошо и слушайся маму, ладно?

– Хорошо… – в голосе ребенка прозвучало разочарование. – Приезжай скорей!

– Обязательно. Пока, Никит.

Не в силах продолжать разговор, я поспешил прервать связь, схватился за наполовину опустевшую бутылку виски. Выпил несколько глотков прямо из горла, чувствуя, как обжигающая жидкость прокатывается по пищеводу, не принося никакого облегчения. 

Что. Я. Натворил?

И как буду это исправлять?

Возможно ли вообще что-то исправить?

Я попытаюсь.

* * *

Ночевать в офисе мне приходилось и раньше. Рядом с рабочим кабинетом имелась моя личная комната отдыха с душевой, с запасом отглаженных рубашек и парой деловых костюмов. В этой комнате я уснул, не раздеваясь, когда после пол-литра виски без закуси кое-как добрался до дивана и рухнул на него в полубессознательном состоянии.

Утром пришла расплата в виде зубодробительной головной боли. Бдительная секретарша обнаружила меня почти на рабочем месте, но в очень неприглядном виде.  Если бы не она – я, наверное, так и скончался бы на том диване, не в силах добраться даже до холодильника с запасами охлажденной минералки. Но Антонина, как всегда, оказалась на высоте: и воды с лимоном приготовила, и таблетку от похмелья в аптечке отыскала, и кофе сварила. 

Наконец, в голове просветлело достаточно, чтобы заняться делами. Провел совещание, решил с десяток неотложных вопросов, а потом, когда настал момент относительного затишья, вернулся мыслями к Алевтине – и меня осенило!

Ну, конечно! Я должен начать ухаживать за Тиной: по-настоящему, словно мы только познакомились, словно у нас еще ничего не было и отношения только начинаются! Устрою матери своего ребенка настоящий конфетно-букетный период – не может быть, чтобы ее сердечко не оттаяло! И сделаю кое-что еще. Но об этом она узнает позже…

...в этот вечер я приехал в свой дом на Николиной горе как никогда рано и не с пустыми руками. Тина, Елена Михайловна и Никита возились на кухне, заканчивая приготовления к ужину. Сын с важным видом расставлял тарелки на обеденном столе, раскладывал вилки и салфетки. 

– Папа приехал! – мелкий заметил меня первым. 

На его радостный вопль из кухни выглянула Алевтина.

– Добрый вечер, – кивнула мне сдержанно. 

– Привет, Тина. Подойди сюда, пожалуйста. – Я поманил женщину одной рукой, вторую пряча за спиной. 

Тина приблизилась, посматривая на меня выжидательно и настороженно. 

– Чего тебе, Плетнев? – спросила строго. 

– Не мне, а тебе! Вот! – я вынул из-за спины кремовую розу на длинном стебле и небольшой пакет с логотипом своей компании. Протянул все это женщине. 

Алевтина попятилась, даже не подумав прикоснуться к подаркам.

– Что это? Зачем?! – впилась испуганным взглядом в мое лицо.