Сломанная марионетка (ЛП)

Он посмотрел в мои глаза, и я увидела это. Я видела его безмолвный крик о помощи. Как уголки его глаз сморщились, когда я предложила ему другую работу.

— Я сделаю все, мисс Кация. Думаю, это очевидно.

Я кивнула, затем подошла к остальным пяти мальчикам, которые терпеливо ждали меня в задней части пустой пещеры.

— Кто знает о светлячках?

Они все подались вперед, качая головой.

— Не так уж много, — ответил один из них. Этот был сильным. Это было видно по тому, как его плечи расправились от уверенности в себе и как он не дрогнул.

— Ну, — начала я. — Что вы знаете о жуках?

Они все покачали головами.

— Хорошо, так что же более привлекательно? Светлячок или жук?

— Светлячок, — пробормотали они, глядя друг на друга в поисках одобрения.

Я улыбнулась.

— Но знаете ли вы, что светлячок — это всего лишь жук? Это просто ночные представители семейства.

— К чему вы клоните, мисс Кация? — спросил дерзкий мальчишка, и я восхитилась его умением не ходить вокруг да около. Ему это пригодится.

— Я хочу сказать, что они видят нас... — Я указала на внешнюю сторону пещеры. — Это должен быть жук. Мы должны оставаться в одной семье. Они должны думать, что мы из одной семьи. Сражаемся за одно дело.

— Но мы не собираемся ими быть, не так ли? — прошептал Джошуа, с трепетом глядя на меня.

Я медленно покачала головой, маленькая улыбка защекотала мои губы.

— Нет.

— Так что же ты хочешь, чтобы мы делали, Кация? — спросил самоуверенный мальчик.

Оглянувшись на него, я наклонила голову.

— Как тебя зовут?

— Бенджамин.

— Бенджиман... кто?

— Бенджиман Витиозус.

— Аххх, — пробормотала я. Это имело смысл. Он был Витиозом. Я не узнала его раньше, потому, что порядок Потерянных Мальчиков работал так: если ты брат или сестра, у которых нет того, что они называют Элитной кровью, то тебя бросают в Потерянные Мальчики, которые — как хочет Хамфри — являются чистильщиками мира. Хамфри выстроил мир очень тщательно. У нас есть время размножения, это единственное время, когда мы можем попробовать завести детей. Если ты не забеременеешь, то тебе придется ждать четыре года, прежде чем ты сможешь попробовать снова, и ты сможешь попробовать только дважды. Видите, Хамфри сделал естественный порядок самым неестественным образом. У вас есть первые две попытки, а потом вы не можете попробовать снова. Хамфри был слишком умен для своего собственного блага, для всех нас. Он все предусмотрел, и никто его не остановит. Ни сейчас, ни когда-либо.