Сломанная марионетка (ЛП)

— Мэдисон, Нейт, — приветствует меня папа.

Моя спина выпрямляется, и я провожу тыльной стороной ладони по своему рту.

— Папа! Привет! — Я прокладываю себе путь к нему. Когда обнимаю его, он напрягается. — Все в порядке? — Мой отец никогда не напрягается при виде меня. Никогда. Он всегда был моей опорой и всегда говорил мне, что происходит, за исключением тех случаев, когда дело касалось Королей.

Отец заставляет себя улыбнуться.

— Все в порядке.

Я смотрю на Елену, а она смотрит на меня, совершенно не обращая внимания на то, что только что произошло между мной и отцом.

— Привет, Мэди. Как прошли твои выходные? — Она смотрит на Нейта. — Подойди и поприветствуй свою маму, пожалуйста. — Нейт отталкивается от стены.

— Конечно, ма. — Он обнимает ее, обхватывая одной рукой за талию и без труда поднимая с пола. Парень целует ее в щеку. — Скучал по тебе.

Елена отстраняется, ущипнув его за щеки.

— У тебя все хорошо, мальчик. Я вижу, ты хорошо заботишься о своей сестре. — Она оглядывается на меня.

— Кстати говоря, — говорю я папе. — Мы можем поговорить?

— Что ты натворил? — спрашивает он Нейта, и я быстро вмешиваюсь.

— Нет, ничего такого. Просто... кое-что. Мы можем поговорить?

Папа кивает, ставя свой чемодан на пол, как раз когда Сэмми входит через парадную дверь, одетая в обычные джинсы и вязаный свитер.

— Извини, я не ждала тебя дома до завтра. — Она поднимает сумку и подмигивает мне. Хм, Сэмми сегодня очень счастлива, но эти вопросы подождут.

Папа жестом показывает в сторону коридора.

— Мой кабинет.

Следуя за ним вниз, я вхожу в его пространство, внезапно заполненное богатой сосной, красной кожей и древними книгами.

Он садится на стул, расстегивает костюм и снимает галстук. Впервые за долгое время я по-настоящему смотрю на отца. Кожа вокруг глаз обвисла больше, чем когда-либо, щетина появилась пару дней назад, а взгляд тяжелый и усталый. Как раз когда я собираюсь сказать ему, чтобы он забыл об этом, не желая усугублять и без того напряженную жизнь, он открывает рот.

— Я понимаю, что тебе есть о чем спросить после того, что случилось в доме Гектора.

Я сглатываю.

— Ну, вообще-то, и да, и нет.

— Как много ты уже знаешь, Мэдисон? — хрипло шепчет он.

Мой гнев немного усиливается.

— Какого черта люди продолжают спрашивать меня об этом? Как будто они пытаются найти барьер, через который не хотят переступать. Опасаясь, что скажут слишком много, но для них нормально говорить слишком мало. Это обманчиво и нечестно.

— Мэдисон, — выдыхает он. — Никто не честен в этом мире. Мне жаль, что ты являешься его частью. Я никогда... мы — твоя мать и я — никогда не хотели, чтобы ты была частью этого мира. Вот почему мы так долго были в бегах. — Он откидывается в кресле.

— Так зачем тогда привозить меня сюда, папа, если ты знал, что я в беде?

Отец делает паузу, проводит указательным пальцем по верхней губе, наблюдая за мной. Наверное, думает о том, стоит ли ему быть честным со мной. Чертовы люди и их честность.

— Потому что... — Он наклоняется вперед, опираясь локтями на стол. — Боже, Мэдисон. У Королей существует естественный порядок вещей. Порядок, который никто не нарушал на протяжении поколений и лет. Роли, которые есть у каждого из нас, и которые были у нас всегда. — Он делает паузу, глядя на меня из-под опущенных век. Он снова выдыхает, но мне кажется, что я уже все поняла.

— Ты хочешь изменить порядок.

Папа смотрит на меня и сужает глаза.

— Да. Но Гектор не должен знать.

Я смотрю на него, присаживаясь на стул напротив меня.

— Что ты имеешь в виду? Так что он думает, зачем ты вернул меня?

Он делает паузу, откидывается назад и опирается локтем на подлокотник. Приходит осознание.

— Подожди. Он думает, что ты вернул меня, чтобы... убить меня?

— Что? — возмущается отец. — Конечно, бл*дь, нет.

Информация плавает на периферии сознания. Информация, которая с таким же успехом может быть на японском языке, потому что я понятия не имею, что все это значит.

— Ну, может, ты меня просветишь? Потому что я не могу понять, почему еще Гектор позволил бы мне выйти на свободу, учитывая, что Короли спрятали меня, чтобы убедиться, что он не узнает, что я вернулась сюда.

Глаза отца превратились в камень, вместе с окаменевшей челюстью.

— Это была не вся причина, по которой эти мальчики забрали тебя, Мэдисон. Ты никогда не должна забывать, кто они такие, кому принадлежит их преданность, потому что это не ты. Она не принадлежит никому другому, кроме людей Хейса. Ты должна помнить об этом.

Я сглатываю, пытаясь найти слова, которые хочу произнести. Несмотря на то, что во мне месяцами копились вопросы, теперь, когда я могу спросить отца о чем угодно, и он, возможно, ответит мне, я не могу найти слов.

— Что думает Гектор? — шепчу я, глядя в старое деревянное окно, выходящее на двор.

— Он думает, что я вернулся, чтобы отослать тебя с кем-то.

— С кем-то? — спрашиваю я, возвращая свое внимание к нему. — С кем? И почему?

— С Потерянными Мальчиками, и чтобы ты стала потерянной.

Это возвращает мое внимание к насущному. К тому, почему я здесь.

— Ну, этого не случится.