Сломанная марионетка (ЛП)

— Я знаю о тебе все, что нужно знать, Мэдисон. — Он отодвигает тарелку на другую сторону матраса и придвигается ко мне. — Спроси меня о чем угодно.

— Хммм... — Подношу палец к губам, делая вид, что обдумываю несколько вопросов. — Хорошо, как насчет этого?

Бишоп дерзко поднимает брови.

— Где я родилась?

— В Нью-Йорке, постарайся получше.

Он прав; это было слишком легко.

— Как звали моего первого питомца?

— Билли, и он был золотой рыбкой. Тебе было семь лет, и ты потребовала, чтобы мама купила тебе ее, чтобы у тебя был друг, потому что ты была единственным ребенком. Более того, ты использовала то же самое оправдание для персидского кота Джаспера; Слэша — кстати, хороший выбор имени — померанский шпиц, — тоже не фанат давать такое мощное имя такой маленькой собачке; — и Юпитера, твоего попугая. — Он наклоняет голову, подстрекая меня бросить ему вызов.

Я не делаю этого. Просто смотрю, потому что что еще я могу сделать? С тех пор как узнала о Королях, меня уже ничто не удивляет в этом мире, но это все равно очень много.

— Вау, — шепчу я, перекатываясь на живот. Опираюсь головой на ладонь и смотрю на него. Бишоп сидит, прислонившись спиной к каркасу кровати, но его ноги раздвинуты перед ним.

— Значит, ты поставил меня в невыгодное положение, — шепчу я, глядя ему в глаза. — Я мало что о тебе знаю.

Он фыркает, откидываясь назад, его мышцы живота напрягаются, когда он это делает.

— Не принимай это близко к сердцу. Никто ничего обо мне не знает. — Парень закрывает глаза и протягивает руку. — Иди сюда. — Два простых слова, но такие властные. Я не сопротивляюсь. Поднимаюсь на матрасе и прижимаюсь к его теплым, твердым рукам. Его знакомый аромат начинает больше походить на запах дома и меньше на запах Бишопа. Проводя кончиком носа по его груди, я провожу линии по его груди, по татуировке, которая вбита в его кожу. Это орел, свободно парящий в воздухе. — Это круто. — Я зеваю.

Он ворчит.

— Да, но могу поспорить, что ты можешь нарисовать что-нибудь получше.

Это заставляет меня улыбнуться.

— Могу.

Мои глаза закрываются, и я чувствую, как медленно погружаюсь в сон.

— Может, однажды ты нарисуешь одну для меня? — спрашивает он усталым голосом. Самый сексуальный сонный голос, который я когда-либо слышала. Прочищаю горло, прежде чем сказать:

— Да.

Бишоп нежно прижимает меня к себе, и вот так я и погружаюсь в глубокий сон.

Прохладный воздух обдувает мои ноги, по коже бегут мурашки. Я вслепую тянусь к одеялу, когда Бишоп ворочается.

— Нет! — кричит он. Я вскакиваю и смотрю на него. Пот стекает по его коже, его рука закрывает глаза. Он начинает бить себя по голове. — Нет! Оставьте его в покое. Оставьте ее в покое!

— Бишоп! — Хватаю его руку, желая остановить его нападение на себя. — Бишоп? Шшшш... — Лава скапливается у меня в горле, когда слезы угрожают вырваться на поверхность. Что ему снится?— Бишоп?

— Нет! Оставь его в покое, оставь его в покое, оставь ее в покое...!

Перекатываясь, я обхватываю его за талию, стирая пот с его груди.

— Эй, — шепчу я, наклоняясь к его уху. — Это я.

Его челюсть сжимается, прежде чем он, наконец, открывает глаза и смотрит прямо на меня.

— Эй, — повторяю я, проводя пальцами по его щекам и смахивая пот. — Ты в порядке?

Парень смотрит на меня, не двигаясь. Мне становится неловко, поэтому я сбрасываю с него ногу, но он сжимает мое бедро. Я снова смотрю на него.

— Би…

Его кулак доходит до моих волос, и он обхватывает их, притягивая мое лицо к своему.

— Ну, — бормочу я себе под нос. — Хорошо, что у меня на виске царапина.

Я не говорю больше ни слова. Соглашаюсь с этим. Что-то произошло, что-то в его голове, поэтому сделаю все возможное, чтобы помочь. Целуя меня, его язык проникает между моих губ. Я открываю рот шире, давая ему больше доступа. Ухватившись за мои бедра, он переворачивает меня на спину и широко раздвигает мои ноги, прижав мои руки над головой.

Его глаза скользят по моей голове.

— Ты готова? — Я знаю, о чем он спрашивает. Он спрашивает, готова ли я к траху в стиле Бишопа.

— Да, — правдиво отвечаю я, потому что так и есть. Кроме небольшой головной боли, больше ничего не болит, а если и болит, то неважно, я заплачу за это утром, и уверена, что оно того стоит.

— Бл*дь, — рычит он, его голос неузнаваем.

Смотрю на его лицо, его глаза закрываются, когда он втягивает нижнюю губу в рот.

— Да, Бишоп, — мягко повторяю я. — Я обещаю — никаких ограничений. Я могу принять это. Справлюсь с этим. — Наверное, пожалею об этом утром.

Я протягиваю руку, чтобы смахнуть бисеринку пота, которая вот-вот скатится с его подбородка, но он отбивает мою руку.

— Не надо.

— Что? — шепчу я.

— Не сейчас.

Он поднимает мои руки над головой, его ладони скользят по моим бедрам, пока он не добирается до пояса моих треников, затем стягивает их. Кончики его пальцев скользят по подкладке моих трусов, а затем проскальзывают под них и проникают внутрь меня.

— Вставай.