Сломанная скрижаль [СИ]

Она знала, конечно, как сделать светильник. Малица научила её. Нужно было налить в чашку масло и опустить туда фитилёк из верёвки.

Такой светильник кухарка звала жирником, и горел он долго. Вот только нет тут никакой чашки, и масла нет…

Ну и как тут жить? Неужели слуга будет ходить от комнаты к комнате с фонарём и будить студентов?

Однако магическая академия — это вам не у мамки на лавке.

Вдруг изо всех стен и даже из потолка обрушился рёв побудки — противная бравурная музыка с завываниями волынок и барабанами.

Такой гонят в бой конных рыцарей, а не детей поднимают с кроватей.

Соседка Дианы, дочь аптекаря Марика, красотка с длинной светлой косой, вскочила с кровати как ужаленная.

Диана лишь сладко потянулась, прислушиваясь к рёву волынок:

— Равнять строй! — перевела она.

— Чего? — спросила испуганная Марика.

— Это была команда — равнять строй! — Диана подошла к тазику для умывания, поставленному слугой на тумбочку у входа. — Ту-ту-ту-ту! — пропела она и фыркнула, окуная в тазик лицо… — Бр-р!..

— Закрой окно! Холодно! — попросила Марика, кутаясь в одеяло.

— Да ну, на улице как раз теплее! — не согласилась Диана. — Это ты от лежания вся замёрзла, вставай!

— Когда же нам разрешат привести сюда своих слуг? — надула губки Марика. — Этот Титус — такой надутый дурак!

— Кто? — переспросила Диана, не совсем понимая, о ком говорит эта белобрысая с косой.

Достать из седельных сумок полотенце она забыла, пришлось вытирать лицо рукавом рубашки.

— Титус! Так зовут слугу, что вчера принёс этот таз! — пояснила Марика и села в постели.

Диана озабоченно сдвинула брови.

Борн говорил как-то, что дурацкое «ус» добавляют к именам магистры да черти с бесами. Магистров к этому вынуждает бескрайняя глупость, бесов крайнее себялюбие.

Но ведь магистр слугой быть не может, значит, и Титус — бес?

— Вот же дрянь какая! — выдохнула она и вытащила из сумы платье.

— Вот я и говорю! — поддакнула Марика. — Это где такое видано, чтобы приличная девушка обходилось без служанки? Я сказала вчера, что воду не понесу, так они прислали этого дурака! А одевать меня кто будет? Тоже Титус?

Диана фыркнула, сбросила рубаху, штаны и влезла в платье.

Зибигус её вчера предупредил, что отправит домой, если она явится на занятия в штанах и рубахе.

А домой отправляться было ещё рановато. Впереди её ждала битва с преподавателями-чертями. Так они решили вчера на совете.

Чтобы не вылететь из академии в первый же день, приходилось маскироваться, и Диана, сопя от усердия, стала затягивать на груди непослушную шнуровку.

— А если бы на спине? — спросила Марика, копаясь в своих вещах и выбирая платье попроще.

— Попросила бы Хела! — отрезала Диана.

— Это того симпатичного парня, что сидел рядом с тобой? А кто он?

— Да какая тебе разница?!

Диана кое-как зашнуровала платье и натянула сапоги.

— Ты криво зашнуровала! И платье не носят с дорожными сапогами! — взвыла Марика, оскорблённая уже самим её видом — шнуровка наперекосяк и грязные сапожищи.

— Ничего не знаю! — отрезала Диана. — Зибигус велел платье — так я надела его! А другой обуви у меня нету!

Она опоясалась мечом и, не дожидаясь копушу-Марику, потопала в столовую.

Чтобы поесть, ей пришлось идти через сад во второй дворец, который отдали под учебный корпус.

К нему вела вымощенная камнем дорожка. Она огибала фонтан — ручеёк, стекающий с высоты в мощную каменную чашу, здоровенную в обхвате — коней можно было поить, а в высоту достигавшую Диане до талии.

Она с удовольствием напилась из фонтана, посетила ближайший куст шелковицы, и в животе у неё заскребло от голода. Где же тут столовая? Куда идти?

Диана оглянулась и с облегчением заметила, что по дорожке идут, переговариваясь, Хел и ражий.

Девушка помахала им рукой:

— Эй, сюда!

— Доброго утра, госпожа! — куртуазно поклонился ражий Хьюго. — Вот он и умылся, и причесался, и чистую рубаху надел — как на похороны. — А платье тебе идёт! Особенно так оригинально зашнурованное!

Диана поморщилась и дёрнула головой.

Когда она подбирала платье, чтобы присесть половчее за кустиком, шнуровка совершенно перекосилась, и теперь сквозь неё было видно левую грудь. Вполне себе крепкую, но пока не загорелую. Правда, хозяйка груди этого телесного самоуправства в упор не замечала — не было у неё привычки носить платья.

Хел сдержанно фыркнул. Он тоже переоделся, а цепь на шее прямо-таки сияла, начищенная мелом.

Диана упёрлась подбородком в грудь и уставилась на шнуровку, не понимая, что в ней не так.

— Да ну её! — буркнула она. — А где тут кухня?

— Наверное, с левого входа, — предположил Хел. Он посмотрел ещё раз на шнуровку: — Давай-ка я затяну нормально?

Диана засопела, как кабан-секач, согнанный с лёжки, но Хел и не собирался её уговаривать.

Он ловко прижал девушку попой к каменной чаше и, удерживая её бёдра своими, взялся за завязки.

Пока Хьюго деликатно любовался фонтаном, светловолосый развязал узел, ослабил шнуровку и затянул по новой.

Озадаченная таким решительным натиском, Диана сначала грозно сопела и пыталась оттолкнуть парня, потом, не сумев вырваться, затихла, прислушиваясь к незнакомым ощущениям.