Сломанная тень

– Шлюха! – не удержался от грубого слова Дашкин и ударил себя по коленке.

– Что? Как вы меня назвали? – округлила глаза княгиня.

– При чем тут ты? – грубо ответил князь. – Шлюха меня ограбила!

– И вы так спокойно сообщаете мне об этом? – Юлия Антоновна оторопела. – Вот, значит, как! Меня ревнуете к каждому столбу, а сами шляетесь по борделям?

– Замолчи, Юлия! – заорал убитый горем князь.

– Видеть вас не желаю! – Княгиня повернулась и, нервно дергая плечами, направилась в дом.

– Вы не так меня поняли! – крикнул ей вслед князь.

Денис же с удовольствием проводил Юлию Антоновну взглядом. «Женщины почему-то особенно хороши в ярости, когда эмоции и желания, тщательно скрываемые ими в силу природной застенчивости, фонтаном прорываются наружу», – подумал он, но, тряхнув головой, отогнал посторонние мысли.

– Князь, так вам знакома дама из экипажа? Вы знаете, кто она?

– Увы, нет, – машинально ответил князь.

– А лицо ее видели?

– Тоже нет! – тут Дашкин неожиданно сообразил, что разговаривает с незнакомцем. – Простите, с кем, собственно, имею честь?..

– Денис Угаров, – учтиво поклонился молодой человек и зачем-то добавил: – Вы, вероятно, знакомы с моим другом, Александром Тучиным.

– Тучин? – переспросил князь. – Это ху… художник?

– Я тоже художник!

Еще один! И Юлия с ним целовалась прямо на глазах мужа!

– Прочь! Прочь отсюда! Чтобы духа твоего тут не было!

Угаров, пожав плечами, отодвинулся от нанятого им же экипажа, пропустив вперед слуг Арсения Кирилловича.

– Что рты разинули? – прикрикнул на них разгневанный князь. – Несите меня в спальню! Барин при смерти, а вы ворон считаете. Петруха где?

– С утра отсутствует! – доложил один из слуг.

– Где его черти носят!

Четверо слуг аккуратно достали Арсения Кирилловича из экипажа и на руках понесли в дом.

Угаров проводил князя недоумевающим взглядом.

– Куды теперь? – поинтересовался усталый извозчик.

Денис хотел сказать «домой», обернулся к экипажу – и застыл. Номер! Сзади каждого экипажа прикреплена белая табличка с циферками! Только вот в пылу погони Угаров не запомнил номер лихача, который вез Дашкина! А вдруг извозчик запомнил?

– Будем твоего товарища искать!

– А чего его искать? – удивился извозчик. – Вон мой товарищ, хвостом крутит!

– А ты, я смотрю, балагур! – хотя катались четвертый час, Денис только теперь удосужился разглядеть немолодого мужичка в длинном армяке, подпоясанном желтым кушаком. Шапка его, согласно правилам, когда-то тоже была желтой, но от питерской пыли и сырости давно стала серо-бурой.

– А нам без балагурства, сударь-барин, нельзя. Иной раз, кроме шутки, и согреться нечем…

– Ты номер извозчика, за которым ехали, случаем не запомнил?

Возница пристально посмотрел на Угарова, шмыгнул носом и утерся рукавицей:

– Нам, сударь-барин, это ни к чему.

Но по его глазам Денис понял: запомнил.

– Надо вспомнить, я из полиции, – соврал Угаров. – Дело государственной важности.

– Из полиции? – недоверчиво покачал головой извозчик. – А что ж города не знаете?

Угаров покраснел и опустил глаза. Как бы выкрутиться?

– А я из Москвы прислан, в помощь! Так запомнил номер?

– Не, ваше бродие. Я и циферок-то не знаю. Мое дело «тпру» кричать да кнутом хлестать.

Угаров достал из кармана листок бумаги, послюнил карандаш и спросил строгим голосом:

– Фамилия, имя, где живешь?

– Иванов, а звать Клим. Живу в Каретной части на Каретной улице, в собственном доме. А зачем записываете? – заволновался извозчик.

– Как зачем? Я же тебе толкую: дело государственной важности. Знаешь, кого мы подобрали? Камергера и тайного советника его величества князя Арсения Кирилловича Дашкина.

– Тайного советника его величества? – Клим стянул потерявшую цвет шапку и перекрестился на окна князя.

– А раз ты такой забывчивый, придется прийти тебе завтра на Большую Морскую. Учиним допрос, как полагается, живо все вспомнишь!

– Не вспомню, ваше высокоблагородие, – извозчик сложил молитвенно руки и заискивающе посмотрел на Угарова. Чересчур, конечно, молод он для полицейского, бороду только начал брить, а вдруг не врет? Глаза-то умные, цепкие. – Не вспомню!

– Вспомнишь, вспомнишь, – Денис многозначительно постучал тростью о ладонь. – В пыточной все вспомнишь!

– Клянусь! Зачем мне номер? Я тут третий десяток пылю, – заныл Клим, – всех-всех и так знаю. И погонял[39], и биржевых[40], и даже зимников[41].

– А наш приятель из каких?

– Из лихачей. Парамоном звать, а кличка Тыща[42].

– В карты играть любит? – догадался Угаров.

– Каждый божий день!

– Где живет?

– А где фатера[43] его, не знаю! – развел руками Клим. – Говорю же, из лихачей, я им не товарищ.

– Где ж мне его искать? – расстроился Денис.

– На Разъезжей в кабаках, где ж еще? Коли при деньгах, значит, где-нибудь играет. А он знамо при деньгах, задаром советников в грязь не кидают!

– Ну что ж, тогда поехали на Разъезжую, пройдемся по кабакам. Если покажешь Тыщу, так и быть, отменю завтрашний допрос.