Сломанная жизнь

Когда он перевернулся на бок и свесил ноги с края кровати, казалось, будто кто-то перевернул гравитацию его комнаты сверху вниз. Всё было тусклым и тяжёлым. Он медленно сел, чувствуя приток головокружения и с опаской оставаясь на краю кровати. Опершись головой на руки, он пытался перебороть головокружение и тошноту, продолжая глубоко дышать, оставаясь как можно более неподвижным. Он мысленно вернулся назад, стараясь вспомнить, какого чёрта произошло. Он прошлым вечером выпил? Аарон иногда пил, крадя виски или текилу из родительского бара, когда становилось слишком сложно. Они по-прежнему хранили его таблетки в аптечке, боясь, что Аарон сделает что-нибудь радикальное, но никогда ничего не говорили о пропадающем алкоголе.

Он вспомнил остатки сна, который видел ночью, а ещё приступ паники, который стал причиной необходимости в транквилизаторах. Аарон спотыкался и чуть ли не падал, пока бежал в ванную, где открыл крышку унитаза, и его стошнило тем малым, что осталось в желудке. Крики и кровавые брызги в мыслях заставляли его содрогаться от приступов тошноты ещё долго после того, как его желудок опустел.

Мать нашла его спустя несколько минут на полу ванной и беспомощно стояла рядом, пока он, спотыкаясь, возвращался в свою спальню, наконец доходя до стола. Аарон практически упал в мягкое кресло и прижался лбом к прохладной поверхности стола. Его мать сходила вниз и быстро вернулась с сухим тостом на маленькой тарелке и с банкой 7Up.

— Спасибо, мам, — тихо произнёс Аарон, когда она поставила еду на стол. Обычно его матери не нравилось, когда мальчики ели в своих комнатах. Она боялась, что через месяц или два найдёт заросшую мхом посуду, но сейчас явно сделала невысказанное исключение. Когда он откусил тост, она пошла в ванную, и Аарон услышал, как включилась вода. Он открыл газировку и сделал большой глоток, пытаясь смыть изо рта едкий вкус. Мать Аарона вернулась через мгновение с прохладным влажным полотенцем, которое он принял с благодарностью, вытирая лицо и шею. Тошнота наконец начала проходить.

Аарон доел два куска тоста и пообещал матери вскоре спуститься и взять какой-нибудь фрукт. Сделав очередной глоток газировки, он наклонился взять свою сумку с ноутбуком. Достав ноутбук, он отнёс его и газировку к себе в кровать. К счастью, комната перестала кружиться, позволяя ему чувствовать себя устойчивее на ногах. Подвинув подушку к изголовью, он откинулся назад и открыл ноутбук. Осторожно поставив газировку на прикроватный столик, Аарон включил ноутбук и ждал, пока он загрузится. Процесс казался сложным, его тело и разум всё ещё были вялыми от последствий большой дозы транквилизаторов, которые он принял предыдущим вечером. Переключив внимание обратно на ноутбук, он ввёл свой пароль и позволил системе закончить загрузку.

Как только Аарон щёлкнул и открыл свою электронную почту, выскочило окошко мессенджера. Так как в его списке контактов был только один человек, не было особых сомнений насчёт того, от кого пришло сообщение.

СПЕНСЕР: «Где ты был, чёрт возьми?!?!»

Аарон был ошеломлён. Он пропустил один урок; это ведь не особо требовало такого эмоционального ответа, верно?

ААРОН: «Я плохо себя чувствовал. Вроде как проспал».

СПЕНСЕР: «Я писал тебе весь вечер. Ты был таким напуганным после урока. Я просто хотел убедиться, что ты в норме. Ты в порядке, Аарон?»

Он вздохнул. В порядке ли он? Нет, он не был в порядке, уже давно, но что ему сказать Спенсеру? Если они собирались вместе работать над проектом до конца семестра, Аарон знал, что придётся что-то сказать. Наверное, ему придётся много объясняться за своё поведение, прежде чем закончится курс.

ААРОН: «Я не знаю, что ты хочешь услышать».

СПЕНСЕР: «Послушай, приятель, у нас у всех есть проблемы, некоторые хуже других. Ты мне нравишься. Думаю, мы можем быть хорошими друзьями. Звучит так, будто тебе такой не помешал бы. Я знаю, что мне не помешал бы. Если хочешь поговорить об этом, просто скажи то, что тебе будет комфортно рассказать. Я сделаю то же самое. Идёт?»

Возникла длинная пауза, в течение которой никто из них ничего не писал. Казалось, они оба знали, что находятся на грани пересечения черты, к которой Аарон не приближался со времён нападения. Хотя, если бы сел и проанализировал всё без страха и сомнения, он увидел бы, что уже считает Спенсера другом. Не важно, как сильно он пытался этого не делать.