Сломанная жизнь

— Твой отец попросил коллегу заполнить запрет, потому что мы боялись, что доктор Томас может принести тебе больше вреда, чем пользы. Твой дядя Марк — алкоголик, Аарон. Это разрушило его жизнь и жизни практически всех, кто его окружал. Я не могу рисковать тем, что этот терапевт навредит тебе — психологически или даже физически. Подумай об этом, милый. Его алкоголизм даже не тайна. Мы узнали об этом, когда говорили с одним из его бывших сотрудников, чтобы получить информацию. Должно быть, дела обстояли довольно плохо, если об этом знало так много людей. Пожалуйста, Аарон, тебе ведь уже лучше. Я вижу это каждый день. Просто попробуй другого терапевта, — умоляла Аарона мать.

— Нет. У меня нет причин искать другого терапевта, когда есть тот, кто мне помогает. Чтобы сработал ваш запрет, придётся объявить меня недееспособным, чего вы сделать не можете. Я видел дюжину психотерапевтов за последние два года и точно знаю, как их обмануть. И, кстати, в этом и разница. Я никогда не думал обманывать доктора Томаса. Он хотел, чтобы мне стало лучше.

Аарон встал. Глаза его матери закрылись, а поза стала напряжённой, когда Аарон бросил недоеденный маффин в урну по пути к лестнице. Он жил с матерью всю жизнь и знал, что она не отступит. Если он хотел продолжать видеться с доктором Томасом, то должен был найти другой способ достучаться до неё.

Глава 21

— Мама, я бы хотел пригласить Спенсера и его отца завтра на ужин, — сказал Аарон за ужином в тот вечер, пока его мать готовила бургеры у плиты. Накрытое блюдо с запечёнными бобами оставалось на плите, чтобы не остыло. В кухне витал запах хлеба, патоки и солнечного света, и Аарон думал, как много времени прошло с тех пор, как он смотрел на еду прямо.

— Аарон, мы только что отправили ему судебные документы. Это не лучшая идея, — она не отворачивалась от плиты, но напряглась, перекладывая очередной готовый бургер на тарелку. Аллен и Антони уже ели за столом, наблюдая за разговором. На мгновение Аарон обрадовался, что у отца поздняя встреча, потому что спорить было легче, когда на него не наседали со всех сторон.

— Я прошу только об ужине и разговоре, — Аарон отнёс свою тарелку к столу и сел напротив братьев, которые усердно ели и смотрели куда угодно, только не на него. Мать вздохнула и выключила плиту, прежде чем сесть во главе стола, рядом с Аароном. Себе она тарелку не взяла.

— Я знаю, сладкий, но это не заставит нас передумать в пользу того, чтобы он тебя лечил, — она начала тянуться к руке Аарона, а затем остановилось. Он хотел сказать ей, что всё в порядке, что она может до него дотронуться, но злость и гордость его остановили. Аарон не хотел успокаивать мать, когда она даже не слушала то, что было для него действительно важно. Уже давно в его жизни ничего не было так важно.

— Проблем ведь не будет, если я их приглашу? — спросил он.

Он пытался сохранять на лице невинное выражение, но она не купилась.

— Проблема будет. Это будет неловко.

— Вся моя жизнь была неловкой, — Аарон оттолкнул свою тарелку, съев бургер за несколько больших укусов. Он выпил газировку, когда не услышал от матери ответ. В комнате оставалась тишина. Аллен и Антони оба ели медленнее, чем Аарон когда-либо видел раньше, и продолжали наблюдать за ситуацией. Наконец, после долгой, почти невыносимой тишины, кто-то заговорил, и это была не мать.

— Мам, Аарон нашёл терапевта, потому что мы слышали, как вы с папой говорили о том, чтобы отослать его куда-нибудь. Прости, но это не честно. Аарон должен участвовать в обсуждении ситуации с этим доктором, которого нашёл, — тихо сказал Аллен. Через мгновение он поднял взгляд от своей тарелки и посмотрел в лицо матери. Мишель повернулась к своему самому младшему сыну.

— Полагаю, у тебя тоже есть мнение, — подтолкнула она.

Антони посмотрел на Аарона, затем на Аллена и наконец за свою мать.

— Я просто хочу, чтобы Аарон снова был счастлив, мама.

Миссис Даунинг забрала пустые тарелки у трёх своих сыновей и составила у раковины. Затем вернулась за блюдом, затем за стаканами, не говоря ни слова, пока собирала посуду. Аарон ждал, не смущаясь её молчания. Его братья тоже ждали, и Аарон ценил их поддержку больше, чем мог выразить словами. Мать включила воду и начала споласкивать посуду. Через минуту Аарон присоединился к ней и убрал всё в посудомойку. Блюдо на дно, тарелки слева, стаканы наверх, столовые приборы в корзинку. Они продолжали, молча споласкивая и загружая посудомойку. Мишель даже не смотрела на Аарона, протягивая ему каждый предмет посуды, но он продолжал ждать, потому что был намного упрямее её.

Просто на какое-то время он об этом забыл.

Расставив всю посуду в посудомоечной машине, Аарон добавил мыла, закрыл дверцу и включил систему. Прислонившись к тумбочке, Аарон наблюдал, как его мать вытирает плиту и раковину. Нетерпеливость взяла над ним верх, и он чуть было не задал очередной вопрос о приглашении Спенсера и его отца, но Мишель ответила раньше, чем он успел заговорить.