Сломанное сердце

Игорь тоже подрывается вместе со мной. Он, оказывается, живет в моем районе, и мы вызываем одно такси на двоих.

– Лер, у вас что-то случилось? Просто вы вышли вполне себе бодрячком, а вернулись… сама не своя.

А мне так плохо и я так устала крепиться и притворяться, что неожиданно для себя говорю:

– Да, меня тут Ксения Андреевна просветила. Насчет сплетен про меня и…

– А, того студента. Шаламова, кажется? Это же с ним я вас тогда видел? Но вы не обращайте внимания. У нас же хлебом не корми – дай перемыть коллеге косточки. Никто эти сплетни всерьез и не воспринимает. Так что просто наплюйте и всё. Про меня вот тоже года два назад слух ходил, что я там с какой-то… в общем, ересь.

Я киваю, даже выдавливаю улыбку. Соглашаюсь, мол, да, сплетни всегда были, есть и будут. Только Игорь не знает одного: на этот раз сплетни не так уж далеки от правды.

И это меня просто подрубило.

Мы подъезжаем сначала к моему дому. Игорь выскакивает, обегает машину и галантно открывает мне дверцу. Потом еще и провожает до самого подъезда.

– Лера, дорогая, еще раз поздравляю вас с днем рождения! Пусть у вас все сбудется. А на досужие домыслы наплюйте.

Я благодарно киваю, захожу в подъезд и медленно поднимаюсь на свой этаж. Плакать хочу. Но не плачу. Утыкаюсь носом в огромный букет цветов – Игорь подарил. Но они почему-то ничем не пахнут. Или у меня обоняние отключилось.

Почти поднявшись на свой этаж, вдруг вижу – на подоконнике кто-то сидит. Да не кто-то, а Шаламов…

23. Лера

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, с трудом усмиряя злость.

Ну, или не злость. А обиду, разочарование, досаду, копившиеся весь день. Ну и, как вишенку, расстройство из-за дурацких сплетен.

Хотя и злость тоже, но – на себя. Потому что вдруг понимаю, что боюсь не столько того, что они дойдут до семейства Гаевских, сколько того, что Шаламов к ним причастен.

И умом понимаю, что в первом случае проблемы будут куда серьезнее. Ведь Марк тогда черта с два согласится развестись спокойно, как обещал его отец. Как минимум, попытается отжать всё, на что имеет право по закону. Да и старший Гаевский с его трепетным отношением к скандалам в стороне не останется.

И тем не менее меня больше угнетает то, что Шаламов, возможно, «играет» со мной. И что все эти его знаки внимания – лишь часть этой игры. Зачем ему это? Может, в отместку за тот первый семинар, когда я его унизила. Или чтобы сдать экзамен без проблем. Или просто забавы ради. Эти мажоры ещё и не так развлекаются.

И всё же невыносимо хочется, чтобы мои страхи оказались пустыми, а его отношение – искренним. Зачем? Не знаю. Ведь все равно у нас с ним ничего быть не может, разве что кроме редких, тайных встреч.

И всё же, пожалуйста, пусть он окажется ни при чем!

– Тебя жду, – отвечает Шаламов невнятно. Улыбается, соскальзывает с подоконника, приближается ко мне. И я понимаю – он пьян. Пусть и не вдрызг, конечно, но у него в руках полупустая бутылка из-под вина.

Я, конечно, тоже выпила, но от него не ожидала такого: сидит в подъезде и пьет из горла в одиночку, как какой-то маргинал.

– Ты пьян! – восклицаю с упреком. Разочарованию просто нет предела.

– Угу, – не спорит он. – Тебя так долго не было… так долго… я тут околел уже… Вообще-то я вино тебе принёс. Хотел с тобой… но потом уже… думал, скоро кончусь. Прости…

Вижу, он и в самом деле замерз. Посинел весь и аж зубами постукивает. И одет, конечно же, так, будто у нас тут юг. Ну что за беспечность? К тому же он и так болеет.

– А позвонить не мог?

– Я хотел, чтобы был сюрприз.

– Давай договоримся, чтобы впредь таких сюрпризов больше не было?

– Не любишь сюрпризы?

– Не люблю.

– Как скажешь, – пожимает он плечами. – Пойдем уже к тебе? Лера…

И он снова пьяно улыбается. Мне не нравится, что он так накачался. Меня злит, что он наплевательски относится к здоровью. И тем не менее я вдруг понимаю, что подавленного настроения как не бывало. Ну не дура ли?

Мы поднимаемся на один пролет, и я запрещаю себе на время думать о сплетнях, о своих опасениях, о возможных последствиях. Думаю пока лишь о том, что надо напоить его горячим чаем, дать погреться, а потом отправить его на такси домой.

Он плетется за мной по лестнице, а когда я останавливаюсь у двери, пытаясь найти в сумочке ключи, вдруг приваливается сзади. Бесстыже прижимается и обнимает.

– Прекрати сейчас же! – шиплю я. – В любой момент выйдет кто-нибудь из соседей, увидит…

– И что такого? Пусть видят. Мы же не голые.

– Перестань.

Он убирает руки с моей талии, но отодвигаться и не думает. Наоборот, поддает вперед бедрами. И как назло, выходит кто-то этажом выше, но я уже открыла дверь и спешно заталкиваю Шаламова в квартиру.

– Блин, что у тебя там за соседи, что ты так…

– Слушай, помолчи. Раздевайся…

– Предложение, от которого невозможно отказаться, – и он начинает в шутку снимать свою курточку так, словно затеял стриптиз. Сам при этом светится, будто его так и распирает от счастья. А под курткой у него оказывается одинокая роза с алым чуть приплюснутым бутоном.

Пряча улыбку, я беру цветок и подталкиваю его к ванной.