Сломанное сердце

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Здравствуйте, – отвечает она сдержанно. И следом тихо-тихо повторяет «здравствуйте» маленькая светловолосая девочка и жмется к маминому боку, а на меня смотрит настороженно.

Это Ксюша, догадываюсь я. Сестренка Артема. Художник того милого рисунка над его кроватью. Бросаю взгляд – рисунка на стене уже нет. И вообще все вещи Артема собраны в сумки. На кровати только верхняя одежда лежит.

– Привет, – с широкой улыбкой произносит отец Артема. И я поражаюсь, насколько сильно Артем похож на него внешне. Прямо одно лицо.

– Здравствуйте, Валерия Сергеевна, – здоровается последней Лена Свиридова и при этом испепеляет меня красноречивым взглядом. Поворачивается к матери Артема и поясняет: – Это наш преподаватель по доказыванию.

Маму эта информация явно озадачивает. Она хмурится, но молчит. Повисает напряженная пауза. Я расчет Лены прекрасно понимаю, и это было бы смешно, но мне неловко. Я и так тут перед ними как кукла на витрине. Мама смотрит на меня настороженно, даже с подозрением, Лена – с лютой ненавистью, отец Артема – с любопытством.

И что Артем так долго плещется? Я уже не знаю, куда себя деть, что им сказать. Но тут его отец делает шаг ко мне и с искренним дружелюбием протягивает руку.

– Эдуард, отец нашего прекрасного оболтуса.

– Лера, – улыбаюсь я в ответ.

Напряжение в палате на несколько градусов снижается, но ненадолго. Тут открывается дверь, заходит врач с листком в руке.

– Вот выписка. А где…? – оглядывается он. Замечает меня. И с улыбкой говорит: – Вся семья в сборе. Вот возьмите тогда.

Сует мне в руки эту выписку и продолжает:

– Я тут расписал подробно, что рекомендуется, чего надо избегать. Через неделю пусть придет снимать шину.

– Хорошо, – киваю я слегка в ступоре.

Врач тут же разворачивается и идет к дверям, но тут наконец выходит из уборной Артем. Волосы влажные, глаза счастливо блестят. В руках он держит ирригатор и полотенце.

– О, вот ты где. Ну, давай, выздоравливай. Выписку я отдал твоей жене, – указывает врач на меня и уходит.

Я густо краснею. Боюсь даже взглянуть на маму Артема. Вижу только, как расплывается он сам, радостный такой, будто только что джекпот сорвал. Слышу шепот Ксюши: «Мама, а Тёма женился на этой тете?» и готова сквозь землю провалиться.

– Оу, Тёмка, наш пострел везде поспел? – со смехом говорит его отец.

– Ну а чего тянуть? – беззаботно отвечает Артем, словно не видит шока у всех остальных присутствующих. Подходит ко мне и приобнимает за талию.

Случайно бросаю взгляд на Лену Свиридову – а на ней лица просто нет. И в следующую секунду она выбегает из палаты.

Какая-то комедия положений! Артему, конечно, что с гуся вода, и папа его потешается, но Свиридову мне все равно чисто по-человечески жалко. Ну а перед ошарашенной мамой хочется сквозь пол провалиться.

– Понимаете, – нахожу своим долгом объясниться перед ней. – Когда я сюда привезла Артема, ну в то утро… мне бы не сообщили иначе, как он, что с ним. А я волновалась. Поэтому пошла на такую… уловку.

– Понимаю, – кивает мама и сдержанно мне улыбается.

– Ничего не знаем, – усмехается Эдуард, – назвался груздем – полезай в кузов. Да, Тёмка?

Потом он поворачивается к маме и сестре Артема и говорит:

– Ну что, раз Тёмка сейчас не с нами поедет, идем тогда? – и, взглянув на меня насмешливо, снова подкалывает: – Оставим молодоженов наедине.

Меня еще больше заливает краской. А он, подхватив дочь на руки, подмигивает то ли мне, то ли Артему, то ли нам обоим, и выходит из палаты.

– До свидания, – говорит мне мама с вежливой улыбкой. Обнимает сына, целует и шепчет на ухо: – Позвони потом.

– У тебя всегда такой папа? – спрашиваю Артема, когда наконец остаемся одни. – Веселый…?

– Не всегда, – улыбается Артем, – но подстебнуть – это он любит, да. Меня, в основном. Ну, не зло. Мы с ним обычно рже… смеемся. Слышала бы ты, как он вчера мою дикцию стебал.

– Интересные у вас отношения. Как будто вы не отец и сын, а друзья или братья.

Артем пожимает плечами.

– Иди ко мне.

Обняв, касается губами макушки.

– Привет, а то я даже не поздоровался с тобой нормально.

– Да уж… мне кажется, я твоей маме не понравилась.

– Это не так. Она просто растерялась. Вот увидишь, вы подружитесь.

С минуту он еще прижимает меня к себе, потом убирает руки.

– Ну что, идём? – спрашивает с улыбкой и натягивает крутку. Потом бодро подхватывает сумки.

Пока едем – всё прекрасно. Он с меня глаз не сводит всю дорогу, а я не могу сдержать улыбку. Но дома на меня опять вдруг нападает неловкость. Я, конечно, вида не показываю. Но как-то даже не знаю, что нам делать. Так бы чай предложила, но у него сейчас свой рацион и питание через трубочку, и при мне он категорически не пьет.

Однако Артем, замечаю, чувствует себя вполне уютно. Сваливает свои сумки в прихожей, осматривается недолго, а потом говорит:

– В душ можно? Хочу смыть с себя больничный дух.