Сломанные линии

Я больше не была уверена в том, что приехать без предупреждения было хорошей идеей. Наверное, стоило дождаться звонка Кейда. А теперь мой желудок сводило от страха, потому что я не знала, что увижу за дверью.

У меня были ключи, но я сомневалась, что право пользоваться ими всё ещё осталось за мной. Поэтому я поднесла руку к двери и постучала.

Мы плохо расстались в прошлый раз. Кейд до сих пор мог злиться. Я не хотела опять ссориться, но и молча выслушивать ужасные слова в свой адрес также больше не собиралась.

Моё сердце сжалось и, кажется, перестало биться, пока я стояла на том крыльце и ждала, что мне откроют.

Я ожидала чего угодно, но…

Чёрт, нет, я даже не подумала, что застану Фостера в ужасном похмелье, с ещё более паршивым видом, чем мой этим утром. Покрасневшие глаза смотрели на меня неприветливо, и его немного покачивало. Но каждый справляется с проблемами как может.

Я постаралась не показывать, как его вид поразил меня.

– Привет, – едва слышно произнесла я, потому что Кейд молча смотрел на меня – хотя скорее куда-то сквозь.

Теперь, когда я вновь видела его, я в особенно острой форме ощутила одиночество этих дней и нехватку его.

И если я плакала, свернувшись в позу эмбриона, переживая собственное горе, то Кейд своё заливал алкоголем.

Ничего не ответив мне, Фостер развернулся и нетвердой походкой направился вглубь дома. Дверь он оставил открытой, что я расценила как приглашение.

Кейд вышел на задний двор, и я пошла за ним. Закурив, он присел на ступеньку крыльца. Игнорировал меня. Курил, уставившись перед собой.

Помявшись немного в нерешительности, я присела рядом с ним.

– Если ты всё ещё не готов говорить со мной, я пойму.

Мой голос дрожал. Я была чертовски напугана, но я облажалась по крупному и должна была как-то выпутываться из неразберихи, которую сама и устроила.

Меня задевало, что он не пожелал связаться со мной в течение этих дней, даже не поинтересовался, где я и что со мной. Будто я была чужим для него человеком. Но ладно, я заслужила и должна была принять это.

– Твои вещи в гараже, – вдруг повернувшись ко мне, заявил Кейд, и при этом его взгляд ничего не выражал.

Совершенно!

Я нахмурилась, ничего не понимая.

– Что? Причём здесь… – мой голос умолк, когда смысл его слов стал постепенно доходить до меня.

Кейд ничего не ответил, вновь потеряв ко мне интерес. Вскочив на ноги, я бросилась к гаражу. Мои сумки и чемоданы стояли упакованные, готовые к отправлению. Куда бы там ни было.

Нет, нет, этого не могло быть!

Дурацкая, жестокая шутка Фостера, предназначенная наказать меня! Попятившись, я бросилась в дом, взбежала на второй этаж и распахнула дверь своей (теперь, видимо, бывшей) комнаты.

Везде было пусто. В ванной и в шкафу не было моих вещей, как если бы я никогда не жила здесь.

Он делал это. Вычёркивал меня из своей жизни.

Уже вычеркнул!

Моя голова закружилась, а из горла вырвался задушенный хрип.

Он не мог поступать так. И я не собиралась покорно принимать его решение, сделанное под влиянием гнева. Ранее я думала, что приму любое его решение, но…

Это такая херня!

Я вернулась на веранду, где Фостер сидел в том же положении, что и пять минут назад.

– Это то, чего ты хочешь? – срывающимся голосом спросила я, обращаясь к его спине.

Что-то во мне всё ещё верило в хороший исход. Я надеялась, что сейчас он поймет, что совершил ошибку, и попросит меня остаться.

– Твои вещи в гараже не достаточный ответ на этот вопрос? – абсолютно ровным, лишённым эмоций тоном произнес Кейд.

Я глубоко вздохнула, призывая себя не паниковать и не расплакаться перед ним, что, скорее всего, только разозлит его.

– Я понимаю, что ты хочешь наказать меня. Ты имеешь полное право…

– Лорен, – Кейд поднялся и обернулся ко мне, и вот тогда я поняла – что бы я ни сказала, всё будет неважным. Он всё решил, – я не наказываю тебя. Я просто больше не хочу, чтобы ты была рядом. Считай, что ты уволена; наши отношения – как деловые, так и личные – больше не действуют с этого момента. Чек с оплатой в кухне на столе. Это всё. Я хочу, чтобы ты ушла.

Когда он выгнал меня два дня назад, это было больно, но тогда мы оба были на эмоциях. Под действием момента мы часто делаем то, чего не хотим на самом деле. Но сейчас он был спокоен. И холоден, как камень. И правда хотел, чтобы я ушла.

– Кейд, пожалуйста… – Я прикрыла глаза, борясь с подступающими слезами. – Я сделала недозволенное, я признаю это, но не поступай так со мной.

О Боже! Если бы я могла услышать себя со стороны – это было отвратительно. Я стала той, кого презирала всю жизнь.

– Я больше не могу тебе доверять, – и глазом не моргнув, сухо отозвался он, – а людям, которым я не доверяю, не место рядом со мной.

Словно в каком-то оцепенении я смотрела на него. А у него даже ни один мускул на лице не дёрнулся. И пусть я не видела, но так отчётливо чувствовала огромную, неприступную стену между нами.