Сломанные линии

Правда, я старалась дистанцироваться от всего, что касалось Кейда, но это было не так просто, потому что парень заявлял о себе. Громко и часто. Я ограничила просмотр телевизора и почти исключила выходы в интернет, не желая слышать про очередную выходку Фостера. Это было невыносимо: слышать о том, что он появился в компании очередной старлетки или пьяным напал на папарацци.

– Видео загрузили меньше суток назад, и уже почти миллион просмотров, – вернувшись в комнату, сообщила Джи, неся в руках лэптоп.

– Джи, я не думаю…

Мои слабые протесты были остановлены сестрой, которая развернула экран в мою сторону и нажала на пробел, снимая видео с паузы.

– Просто посмотри.

Поражённо вздохнув, я уставилась в монитор, сохраняя бесстрастное выражение лица, несмотря на то, что моё сердце болезненно кольнуло, когда я увидела Кейда в студии утреннего шоу в Кливленде.

Мне показалось, он похудел со времени нашей последней встречи, и тени под его глазами стали ещё более ярко выраженными. Создавалось впечатление, что он очень уставший, или под действием чего-то. Я даже не хотела думать об этом. Вернувшийся к наркотикам Фостер – это паршиво, и это путь в один конец. Я не хотела для него подобного. При мысли, что я та, кто спровоцировал его падение, мне хотелось забиться в угол и выть.

Речь Кейда была немного сбивчивой, он часто запинался и хмурился всё больше и больше. Я прищурилась, понимая, что он пьян, или обдолбан, но с ним явно что-то не так.

Это было утреннее шоу. Сраное утреннее шоу! Какого хера он припёрся в таком состоянии на интервью?!

Ведущий явно пребывал в растерянности из-за не совсем вменяемого гостя, но это был прямой эфир, и ему ничего не оставалось, как выполнять свою работу. Всё шло ещё не так плохо, пока он не упомянул наши с Кейдом отношения и выразил сожаление по поводу нашего расставания, потому что вялый до этого Фостер просто как с цепи сорвался. Вскочив, он опрокинул своё кресло, крикнув: «Засунь все свои сожаления в свою толстую жопу, Джерри», потом развернулся к зрителям в зале и вылил на них поток ругательств, от которых даже я немного покраснела. Наверняка, телевизионная версия шла под длинным звуком «пи». Видео обрывалось на том, где выбежавшая охрана уводит разъярённого Кейда со съёмочной площадки.

– Очевидно, после вашего разрыва его неслабо так штормит, – осторожно заметила Джи, прикрыв крышку лэптопа.

Я была в ужасе. Как эти идиоты могли выпустить его в таком состоянии? Куда они вообще смотрели? Мне хотелось позвонить Марвину и самой обложить его трёхэтажным матом за то, что он такой придурок, и ни черта не выполняет свою работу.

Если бы я всё ещё была там…

Я оборвала мысль, не позволив ей развиться. Я больше не там, и не имею никакого отношения к Кейду, к его жизни, как личной, так и публичной.

– Меня это больше не касается, – ровным, даже немного прохладным тоном произнесла я, пожав плечом. – Это проблема его менеджера и продюсера. Фостер может делать всё, что угодно.

Джинджер смотрела на меня с недоверием, но, видимо, моё бесстрастное лицо убедило её в искренности моих слов, потому что, вздохнув, она кивнула головой, соглашаясь со мной.

– Хорошо, как скажешь. Ты не хочешь рассказывать, что там у вас на самом деле случилось, и я не настаиваю, – поторопилась объявить она, видя, как моё лицо нахмурилось. – Но я твоя сестра, и я в любом случае на твоей стороне.

От того, с каким преданным взглядом посмотрела на меня Джи, мне стало тепло на душе и… совестно. Я не заслуживала её сочувствия и поддержки, потому что я та, кто напортачил в наших с Фостером отношениях. Да, Кейд тоже облажался, потому что, несмотря на его злость за то, что я стала рыскать в его прошлом, он не имел права говорить мне все те ужасные слова, которые мне довелось услышать в нашу последнюю ссору, которую я назвала «момент катастрофы». И даже спустя почти четыре недели боль от них была такой же сильной, как и когда они слетели с его губ.

***

В пятницу я позвонила Марку. Потому что нуждалась в общении, а не затем, что мне вдруг понадобилась замена Фостеру. Просто сидеть дома становилось всё невыносимей, а от того, что у меня было много свободного времени, я думала о Кейде и вспоминала то время, когда между нами всё было хорошо. Когда ещё были «мы».

Но были ли…

Я не могла ответить на это с уверенностью, потому что речь Кейда отрицает нас как пару. Мне всё ещё хотелось думать, что те страшные слова были сказаны в приступе ярости, и вовсе не означают, что всё, что было между нами – только моя иллюзия.

Дожидаясь ответа Марка, я вяло жевала блинчик, приготовленный мамой к завтраку.

– Алло!

– Привет, Марк! – Я вскочила с табурета, вдруг разнервничавшись. – Это Лорен, Лорен Рейнольдс.

Прикрыв глаза, я поморщилась из-за своего нелепого поведения. Этот парень лишил меня девственности и также был первым, с кем я познала прелести орального секса, и сейчас моя официальщина выглядела по меньшей мере глупо.

– Привет, Рей!

Я по голосу поняла, что Марк растерянно улыбается.

– Не ожидал, если честно, но рад, что ты позвонила. Так что стряслось?