Сломанный меч

— Подними голову, кадий. Разговаривай, глядя прямо в лицо. Я не люблю, когда собеседник прячет от меня глаза.

— Повелитель, ваш покорнейший раб высказал вам всю правду. Помилуйте его… я видел… говорил… слушал.

Коканду нужна мудрая голова и сильная рука, повелитель.

— Ты, значит, считаешь, что государству нужен ата-лык? — Юсуп смотрел на кадия так, будто хотел вывернуть его наизнанку.

— А… А…

— Ну, а где мы найдем такого человека? Кто он? Говори, ты знаешь двор, знаешь всех его людей… Говори!

Кадий запнулся, проглотил слюну и начал, искусно изображая глубокое волнение и восторг:

— О повелитель! Помыслы ваши святы, вы предуготованы для святых дел! И вы еще спрашиваете? — он придал своему лицу выражение страдания. — Вы, оказывается, не знаете себя, не знаете истинную цену себе, повелитель.

Юсуп жестом остановил его. Затем приказал принести дорогой чапан из белой верблюжьей шерсти; ча-пан накинули кадию на плечи.

…Понедельник день, когда аллах завершил сотворение мира. Городская знать, все, кого причисляли к богатым и сильным мира сего, собрались в дворцовом зале приемов и совещаний — диванхане. Места заняли строго по праву, по знатности и молча ждали, когда раскроются парадные двери.

— Святейший хан!

Легкий говор пронесся по диванхане и тут же стих. В дверях показался Шералы. Все, кто ждал ханского выхода, почтительно склонили головы, сложили руки на груди. Справа от Шералы выступал Юсуп, слева — Мусулманкул, следом за ними шли кадий и начальник городской стражи. Шералы все тот же — пустой взгляд, неподвижное лицо. Еле шевеля губами, он приветствовал собравшихся, — должно быть, ему подсказали, как это нужно делать. На приветствие хана все отвечали громко, радостно, оживленно-. Все ниже склонялись головы, все почтительнее изгибались спины; кто-то уже простерся ниц, всем телом устремившись к ногам повелителя. Шералы медленно шел, осторожно переступая ногами, обутыми в истоптанные чокои. И одет он был сейчас в свой изношенный домотканый чапан, а на голове красовался старый белый тебетей. На поясе — меч без ножен. Тот самый меч, который омочен был кровью Ашира.

Шералы возвели на престол, усадили. От громких благословений гудела диванхана, а у Шералы гудело в голове. Он не знал, на кого смотреть, куда деть руки.

Юсуп подошел к одному из тех, кто находился близко к престолу, резким движением выхватил из висевших у того на поясе ножен остро отточенный кинжал и протянул удивленному владельцу.

— Мирза, воткни кинжал вот сюда, — он показал на стену прямо против трона. — Вот в это место.

— Слушаюсь, господин…

Изумленная тишина воцарилась в диванхане. Владелец кинжала низко поклонился и пошел выполнять приказание. Никто ничего не понимал, даже соратники Юсупа. Зачем это? К чему? Что это значит?

Владелец кинжала привстал на носки и хотел было воткнуть кинжал, насколько достанет рука. Юсуп бросил:

— Выше!

Тот удивленно оглянулся: выше он дотянуться не мог.

— Поднимите его! — приказал Юсуп.

Несколько человек суетливо бросились поднимать, Юсуп остановил их новым окриком:

— Посадите его кому-нибудь на плечи!

Так и сделали. И когда кинжал был сильным ударом воткнут в изукрашенную стену диванханы, Юсуп повернулся к тем, кто окружал Шералы.

— Разуйте его!

Ближе всего к трону находились почтенные седобородые ходжи [34] в огромных чалмах. Они начали недоуменно переглядываться, поглаживая свои драгоценные бороды.

— Эй вы, носящие чалму! Я вам говорю: разуйте ею! Не пристанут к вашим рукам эти чокои!

Гневом сверкнули глаза у Юсупа, и ходжи теперь поняли приказ, склонились к ногам Шералы. Юсуп успокоился. Попробуй они воспротивиться — не посмотрел бы он на то, что это седобородые ходжи: он из кочевников, ему не свойственно почтение перед теми, кому обычай дал право называться потомками пророка. Диванхана молча наблюдала за тем, как, преодолевая брезгливость, почтенные старцы стаскивали с ног Шеря-лы пыльные, пропахшие конским потом чокои, разматывали грязные, вонючие портянки, а потом дрожащими от унижения руками засовывали эти портянки в голенища чокоев. Красный от стыда Шералы кое-как прикрыл босые ноги полами чапана.

— Сними пояс! — сказал ему Юсуп.

Шералы молча повиновался и протянул Юсупу старый ремень из сыромятной кожи. Юсуп связал чокои ремнем и коротко приказал:

— Повесьте!

Чокои повесили на воткнутый в стену кинжал. Никто не смел спрашивать, но все с нетерпением ждали, когда же Юсуп объяснит свои загадочные действия. А Юсуп не спешил. На Шералы накинули заранее приготовленный красный шелковый халат, на ноги ему натянули узорные синие сапоги. Только тогда Юсуп заговорил — громко, чтобы слышали все.

— Шералы! Ты теперь хозяин целого народа, свет мой! Будь к нему милостив. Храни верность друзьям, прислушивайся к советам мудрецов, следуй указаниям прозорливых.

Он показал рукой на чокои.