Сломленные ангелы

– Именно. Что, безусловно, приняли во внимание марсиане и против чего обеспечили защиту. Наряду с экстренным торможением и автовыключателем они, предположительно, должны были иметь и систему противодействия клыкастым чудищам.

Хэнд извлек откуда-то собственный камешек и запустил им в море. Из положения сидя это был хороший бросок, но волны получились все же не такие эффектные, как от моего последнего камня. Нейрохимию образца «Клина» трудно переплюнуть. Хэнд разочарованно крякнул.

– Ничего себе системка предохранения, – сказал я. – Похоронить свой портал под миллионами тонн скальной породы.

– Да уж, – он по-прежнему хмурился, глядя в точку, куда упал его камень, и наблюдая, как накладываются друг на друга круги на воде. – Трудно не задаться вопросом, чему же такому они пытались преградить путь, не правда ли?

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

– Тебе он нравится, правильно я понимаю?

Это было обвинение, открыто предъявленное в тусклом свечении иллюминиевой барной стойки… Из динамиков, расположенных совсем не так высоко над нашими головами, как хотелось бы, лилась раздражающе приторная музыка. Под моим локтем примостился, точно большой жук в коме, персональный резонансный скремблер, с которым мы не расставались по настоянию «Мандрейк»; судя по зеленому индикатору, он прекрасно работал, но, очевидно, не умел блокировать внешний шум. Какая жалость.

– Кто нравится? – спросил я, повернувшись к Вардани.

– Хорош тупить, Ковач. Эта жидкая струйка отработанного тосола в костюмчике. Вы с ним скорешились по самые гланды.

Я почувствовал, что углы моего рта тронула улыбка. Если в ходе былого совместного времяпровождения археологические лекции Тани повлияли на речевые обороты Шнайдера, то и вклад пилота в Танин лексикон, похоже, был не меньшим.

– Он наш спонсор, Вардани. Как мне с ним, по-твоему, себя вести? Плевать ему в лицо каждые десять минут, чтобы напоминать о нашем моральном превосходстве? – я со значением потянул за нашивку «Клина» на рукаве формы. – Я наемный убийца, Шнайдер – дезертир, а ты, есть у тебя за душой грешки или нет, вместе с нами замешана в продаже крупнейшей археологической находки тысячелетия за билет с этой планеты и пожизненный пропуск в развлекательные парки правящей элиты Латимер-сити.

Она передернулась:

– Он пытался нас убить.

– Ну, учитывая, чем это кончилось, я склонен простить ему эту оплошность. Это Дэну с его командой сто́ит обижаться.

Шнайдер рассмеялся, но под ледяным взглядом Вардани его смех тут же оборвался.

– Вот именно. Послал людей умирать, а потом заключил сделку с человеком, который их угробил. Говна кусок.

– Если худшим, что сделал в своей жизни Хэнд, будут восемь человек, отправленных на смерть, – сказал я жестче, чем намеревался, – то он окажется намного чище меня. Как и любого другого офицера из тех, с кем мне довелось встречаться в последнее время.

– Видишь. Ты его защищаешь. Используешь ненависть к себе, чтобы снять его с крючка и не затрудняться моральным осуждением.

Пристально посмотрев на археолога, я осушил стопку и отставил ее в сторону с преувеличенной осторожностью.

– Я с пониманием отношусь к тому, – произнес я ровным голосом, – что тебе недавно пришлось через многое пройти, Вардани. Это тебя слегка извиняет. Но тебя никто не назначал в эксперты по тому, что у меня в голове, и я бы предпочел, чтобы ты засунула свою любительскую психохирургию себе в жопу. Лады?

Губы Вардани сжались в тонкую линию:

– Факт остается ф…

– Ребят, – взяв бутылку рома, Шнайдер потянулся ко мне через сидящую между нами Вардани и наполнил мой стакан. – Ребят, мы же собирались отметить успех. Если у вас боевое настроение, езжайте на север, там это ценится. А здесь и сейчас я хочу отпраздновать то, что мне больше никогда воевать не придется, и нечего портить малину. Таня, давай-ка…

Он попытался подлить ей рому, но она оттолкнула бутылку ребром ладони и посмотрела на него с таким презрением, что я содрогнулся.

– Это все, что для тебя важно, Ян, да? – сказала она негромко. – Свинтить подальше с наваром покрупнее. Быстрый, легкий, короткий путь наверх. Пролеживать бока у бассейна. Что с тобой случилось, Ян? У тебя, конечно, всегда душа была мелковата, но…

Она беспомощно махнула рукой.

– Спасибо, Таня, – Шнайдер залпом опорожнил стопку, а когда опустил, на его лице появилась злая усмешка. – Ты права, я вел себя как последний эгоист. Надо было подольше повоевать у Кемпа. В конце концов, что такого страшного могло случиться?

– Не будь ребенком.

– Нет, правда, у меня прям все в голове теперь прояснилось. Пошли, Такеси, скажем Хэнду, что передумали. Рванем все на фронт, это ж куда важнее, – он наставил палец на Вардани. – Ну а ты. Ты можешь валить обратно в лагерь, из которого мы тебя вытащили, и продолжать там благородно страдать.

– Вы меня вытащили из лагеря, потому что я вам была нужна, Ян, так что не надо ломать комедию.