Сломленный рыцарь

– Хорошо. Ты говоришь, что ты не моя, но все доказательства об обратном. – Найта ухмылялся, а это значит, что он был растерян, он смотрел на меня.

Кажется, он снова пьян. Отвратительно.

– Что касается тебя, Лунный свет, думаю, настало время изменить ситуацию. Безответная любовь такая сука. Пора попробовать на вкус собственное лекарство.

А потом Найт повернулся к Вону и бросился на него с такой силой, что я подумала, позвоночник Вона сломается как ветка. Найт схватил его за воротник рубашки и бросил к стене, а затем попытался ударить по лицу, но Вон оказался быстрее. Он толкнул Найта локтем в ключицу и сбил его с ног. Дверь распахнулась, и вбежали Поппи, Дарья, Ленора, Пенн и Хантер. Начнем с того, что комната была настолько крошечной, что Хантеру и Пенну не составило труда закончить драку, просто став между ними. Хантер прижал к двери Вона, которому это было и не надо, так как он все держал под контролем. Пенн, огромный футболист, заломал Найту руки за спину.

– Ты труп, – сплюнул Найт.

Он покраснел, глаза сверкали от злости. Вон усмехнулся, снова приняв вид скучающего парня у себя на уме. Ленни и Дарья вывели за дверь плачущую Поппи.

Должно быть, все выглядело ужасно. Она не заслужила чувствовать себя как другие женщины. Все вышло из-под контроля. Я сжала руку Вона.

– Я пойду.

Пробегая по лестнице, я увидела Поппи, сидящую на верхней ступени, Ленни и Дарья гладили ее по волосам и успокаивали.

– Я люблю его! – плакала Поппи.

Мое сердце выпрыгнуло из груди – мне больно за нее.

– Знаю, милая. Но я бы не встречалась с парнем, который трахается с кем-то еще, – мягко призналась Ленни.

Все они разом посмотрели на меня, когда я проходила мимо, а я просто опустила голову.

– Святая Луна, что случилось? – спросила Дарья.

Она больше не выглядела такой самодовольной и веселой. Я не ответила.

Я сбежала домой, как обычно.

Убежала от конфликта.

От правды.

От своего голоса.

От своей тишины.

Глава 9

Найт

– Красивый фингал. Отлично сочетается с футболкой. – Папа перевел взгляд с моего синяка на темно-фиолетовую рубашку.

Он не стал спрашивать, как я получил его. Знает, что я не отвечу. Несколько месяцев назад я делал ставки в бойцовском клубе, который назывался «Змеиная нора». Иногда я дрался, прикрывая Вона, когда этот придурок исчезал без предупреждения – не часто, но синяки были нормой. Кроме того, все было чертовски очевидно – Луна рано ушла, а Поппи весь вечер висела на лацканах моего пиджака – гормоны и девочки вещи взаимосвязанные.

Впрочем, с папой все было иначе в последнее время. Он стал более резким и менее внимательным. Не могу его винить. Он был занят, пытаясь найти лекарство от маминой болезни. Так что было бы неправильно позволить всему этому дерьму всплыть сейчас. Мы находились в разных плоскостях. Раньше мы вместе курили на заднем дворе, а теперь удача, если мы обменялись парой сообщений и не убили друг друга.

Вечеринка могла бы стать отличным поводом, чтобы расстаться с Луной, но я был слишком ослеплен злостью на Вона и Луну и не мог нормально думать. Зимние каникулы только начались, и если они собираются целоваться по всему городу, то пусть будут уверены, что получат прекрасный вид на то, как я тусуюсь с Поппи.

Знаю, что я мудак. Поппи классная девчонка. Но недостаточно классная, чтобы обуздать такого засранца, как я. Во всяком случае, она знает, что случилось, но все еще бегает за мной. Записки от нее висели на каждой стене еще с первого курса, когда я шатался с Луной.

Поппи не была непонятливой.

Тем не менее я буквально по буквам объяснял ей все.

– Я ушел, – бросил я и надел кепку.

Я не готов слоняться по поместью и слушать кашель мамы. В последнее время ей становится все хуже и хуже, а иногда бывает хорошо, но чаще всего я просто хочу сбежать от этого звука, который подводит ее тело. Подводит всех нас.

Я надел черные треники и ветровку, чтобы пробежаться по парку «Эльдорадо» и проведать домик на дереве, который я не посещал года четыре, хотя кто их считает вообще?

Я.

Я , черт побери, считаю. Каждый час.

День.

Месяц.

Помнишь времена, когда все было легко и просто?

Мы с Луной решили, что выросли из шалаша, когда нам было четырнадцать. Ладно, она решила, а я согласился. Я соглашался со многими вещами во имя Луны, и, стоит признать, что я чувствую себя освободившимся, перестав это делать. Даже если я просто притворяюсь.

Когда я добрался до домика и залез внутрь, то удивился тому, что он в идеальном состоянии. Не было пыли на маленьких стульях, пластиковом столе и маленькой самодельной кухне. Шкафы, которые мы сделали сами, были выкрашены в желтый, хотя и висели на самом краю. Свежие цветы стояли в консервной банке на столе. Книги по языку жестов лежали на самодельных полках. Кто-то убирает это место, хотя я бы не удивился, если местные дети заняли его.

Я лег на потертый ковер, который пах сыростью, старым деревом и дерьмом белок. И закрыл глаза.

– У тебя нет права, – послышался голос откуда-то со стороны входа.