Чем больше я копалась в поисках биологической матери, тем больше я понимала, какая тайна она для меня – ни адреса, ни происхождения, ни родственников, которых я могла бы знать. У нее есть мать – неужели бабушке не интересно повидаться со мной? – и все.
Я решила поговорить с Эди об этом. Эди лучше папы, так как у нее нет аллергии на имя Валенсиана. Не знаю почему, потому что, когда мне было четыре, она не была очарована Вал.
Я нашла Эди на кухне, готовящей сахарное печенье с Рэйсером. Они обернулись, когда я вошла, на них были фартуки «
– Иди помоги папе в гараже.
– С чем помочь? Он смотрит футбольный матч, – нахмурился Рэйсер.
– Хорошо, он старый и плохо видит.
– Нет.
– Ему надо, чтобы ты помог следить ему за счетом. Иди.
Я плюхнулась на табурет у кухонного островка, потирая лицо. Эди подошла к холодильнику и вынула два светлых пива, открыла и подтолкнула в мою сторону. Мне нравится, что она становится мамочкой, когда мне надо, чтобы она была ответственной и взрослой, или крепким другом, когда не хочет читать лекции. Она всегда чувствует, какой именно она нужна мне, и меняет роли как хамелеон меняет цвета, но при этом остается прежней, милой Эди.
– Итак, что случилось с утра пораньше? – Она взяла бутылку с пивом и сделала глоток.
–
Эди собрала волосы в небрежный, но при этом идеальный пучок.
– Хорошо. Я слушаю.
Я всегда чувствовала вину, когда упоминала Вал при Эди. В конце концов, одна из них была потерянной матерью, которая ничего не хотела со мной делать, а другая – девушкой, которая встретилась со мной, когда сама еще была подростком – в девятнадцать, как мне сейчас, – и сразу же взяла меня под свое крыло, принеся в жертву молодость ради меня и папы.
–
Эди покачала головой, сдирая этикетку с пива.
– Твой отец не любит говорить о ней. Я сомневаюсь, что она сейчас в стране. Последний раз мы видели ее, когда тебе было четыре и у нее были большие проблемы.
–
– Зачем, Луна?
–
– Определенно. Ты ничего не можешь поделать со своим прошлым. Сфокусируйся на настоящем. На будущем. Черт возьми, на чем угодно, но не на этой женщине.
Я покачала головой. Мне надо знать.
Эди посмотрела вокруг. Ее плечи опустились со вздохом.
– Если мы откроем эту банку с червями, не сказав отцу, то он будет опустошен, когда узнает. А
Я подняла взгляд на нее. Я не хочу делать этого. Каждая клетка в моем теле не хотела делать этого, но я натянула свою манипуляторскую струну и отпустила между нами, дразня ее. Чувствуя вину. Впервые в жизни я делаю что-то очень эгоистичное.
–
Эди сжала зубы. Она внимательно изучала ногти, ее огромное обручальное кольцо отразило солнечный свет из огромного окна.
Я подумала о Найте. О том, как он отказывался открывать тайну о своем усыновлении. Последний раз, когда я заговорила об этом, он сказал, что у него есть два реальных родителя, зачем кому-то чужому вмешиваться в его жизнь?
Это его дело. Найт не я. Ему не нужны ответы. Его все одобряют. Его любят и обожают все, кого мы знаем.
Эди развернулась ко мне спиной. Она прислонилась к кухонному шкафчику, размышляя о чем-то. Ненавижу себя за то, что поставила ее в такое положение.
– Я найму частного детектива, но у тебя есть неделя, чтобы рассказать отцу обо всем, – объявила она металлическим голосом. – Я не лгу своему мужу, Луна.
В подтверждение своих добрых намерений я сказала словами:
– Спасибо.
Она окунула палец в тесто для печенья на глянцевом мраморном столе, задумчиво облизывая подушечку пальца.
– Что бы ты ни искала, я надеюсь, что это мир, а не отношения. Она не заслуживает тебя, Луна. Никогда не заслуживала.