Слон для Карла Великого

Порыв ветра внезапно всколыхнул раскаленный воздух и поднял пыль. Песок попал Исааку в глаза и заставил его остановиться. Темно-красный парчовый плащ раздулся на ветру. Исаак почувствовал, как тысячи песчинок проникают под кафтан и прилипают к его мокрой от пота коже.

«Ничего, это всего лишь порыв ветра», – подумал он. Но, несмотря на жару, он испытывал озноб, а его руки дрожали. Вздохнув, он присел на край причала.

«Только на минуту», – успокоил он себя. Однако затем, как уже часто бывало, он погрузился в воспоминания.

Уже больше половины столетия между франками и сарацинами бушевала война. Восток и Запад оспаривали как религиозное, так и политическое господство. Византия, до сих пор бывшая третьей великой державой, из-за целой череды слабых императоров во главе превратилась в политическую проститутку, которая продавала себя тому, кто предлагал больше. Кайзер или халиф, Карл Великий или Гарун ар-Рашид – кто-то должен был решить в свою пользу борьбу за веру и границы. С обеих сторон Пиренеев друг против друга стояли готовые схватиться враждебные армии. Однако в то время как воины горели желанием искупать свои мечи в крови иноверцев, их повелители устали от войн. Они постарели, и битвы их утомили. Им надоели поля, усеянные трупами, сожженные деревни и опустевшие сокровищницы. Управление их гигантскими империями требовало неотрывного внимания и многократно восхваляемой мудрости. Сама война превратилась в их злейшего врага, не желающего сдавать своих позиций. Перед таким противником склоняли головы два самых могущественных в мире человека. Если бы они открыто провозгласили о желании мира, их противники при их же собственном дворе напали бы на них, как стая львов на двух заблудших ягнят. Перемирие было невозможно.

Карл Великий решился сделать первый шаг и послал Исаака, своего советника-еврея, с дипломатической миссией в Багдад. Поручение было деликатным и могло потрясти империю франков до самого основания: император посылал халифу подарки. Подарки врагу. Человеку, которого весь христианский мир считал воплощением дьявола. Десять испанских лошадей, повозку, набитую фризскими тканями, и двадцать породистых охотничьих собак нужно было незаметно провезти в Багдад. Если бы суть этой миссии была раскрыта, над всей страной пронесся бы огненный вихрь, и вся недавно расцветшая цивилизация Европы переплавилась бы в сплошной слиток варварства.

Ужас охватывал Исаака, когда он вспоминал об этом путешествии. Чтобы привлекать к себе как можно меньше внимания, они выбрали маршрут через дикие безлюдные места и опасные горные перевалы в Альпах. Двадцать человек сопровождали тридцать животных для халифа. Со времен Теодориха – могущественного короля готов – по старым тропам не передвигался столь странный обоз. Лишь изредка им встречались удивленные крестьяне и любопытствующие торговцы. Те немногие, кто попадался им на пути, заплатили своей жизнью за нечаянный взгляд на секретный груз. Они нашли свою смерть на дне ущелья или же на острие копья.

В неприветливом горном мире желтых бельхенов[7] их внезапно настигла зима. Морозы ударили на две недели раньше, чем ожидалось, и грозили сорвать миссию. Десять мучительных дней люди и животные шли навстречу холодному ветру, который обжигал лицо ледяными иглами и не давал дышать.

Сошедшая лавина повергла их в отчаяние. Сорвавшиеся с места снежные массы накрыли арьергард обоза и смели пять мулов в ущелье, а вместе с ними и весь провиант. С тех пор голод не отступал. Охота, рыбная ловля, сбор ягод – попытки раздобыть пропитание здесь, среди обледенелых гор, заканчивались столь же безрезультатно, как и надежда искупаться посреди Сахары.

На третий день оставшиеся без корма собаки взбесились. В какой-то момент свора набросилась на одну из великолепных лошадей. Если бы Радульф храбро не встал между ними, то послание мира не достигло бы Багдада. Радульф, который всегда отличался сдержанностью и осмотрительностью, не раздумывая бросился на острые клыки, чтобы удержать обезумевших от голода собак подальше от лошадей. Они разорвали его, прежде чем кто-нибудь из его спутников успел помочь. Хотя Радульфа постигла ужасная смерть, его конец означал спасение для остальных, потому что собаки насытились мясом жертвы. Они оставили в покое драгоценных жеребцов, и можно было не бояться, что они нападут друг на друга.

Вдоль обледенелых ущелий, по заснеженным полям и густым лесам группа продолжила движение. Они останавливались лагерем днем и отправлялись в путь только ночью, когда опасность схода лавин была не так велика. Люди и лошади терпели голод как страшного спутника. Однако собаки через два дня после своего страшного обеда снова взбесились. Многоголосое рычание своры возвестило о новой катастрофе.