Слон в полном смысле этого слова

Блюдечку-с-Золотой-Каёмочкой ужасно повезло в жизни: сами посудите, это ведь большая честь – появиться на свет не просто каким-то блюдечком, которых и так хоть отбавляй, а с каёмочкой, да ещё и с золотой!

Вот почему, не успели положить на него косточку от сливы – все немедленно закричали:

– Да Вы что, в самом-то деле? Не видите разве – это же Блюдечко-с-Золотой-Каёмочкой!

Тогда косточку от сливы сразу убрали, а Блюдечко-с-Золотой-Каёмочкой вымыли, вытерли и поставили на прежнее место. Так-то!

– Интересно, а что вообще можно положить на такое блюдечко? – осторожно спросил кто-то.

– Ну, не знаю… Что-нибудь эдакое! Например, дольку апельсина… или кусочек шоколадного торта.

– Именно шоколадного?

– Пожалуй… В крайнем случае орехового.

Подумать только: дольку апельсина, кусочек шоколадного торта, в крайнем случае орехового! Нешуточное дело.

Услышав это, Блюдечко-с-Золотой-Каёмочкой принялось про себя размышлять про себя и пришло про себя вот к какому выводу: «Я лучше всех». Опасный, конечно, вывод, да что ж тут поделаешь: правда есть правда. И оно несколько раз блеснуло золотой своей каёмочкой в разные стороны, потом подождало немножко и на всякий случай блеснуло ещё один раз. Знай, дескать, наших!

Отныне Блюдечко-с-Золотой-Каёмочкой не возражало, если на него клали дольку апельсина или кусочек шоколадного торта. А когда клали кусочек орехового, слегка досадовало, помня о том, что ореховый торт годился только в крайнем случае. Но крайние случаи бывают редко – на то они и крайние. Поэтому всякий раз, когда кусочек орехового торта зависал над Блюдечком-с-Золотой-Каёмочкой, оно строго допрашивало окружающих:

– Скажите, а это действительно крайний случай?

И только при несомненно положительном ответе принимало на себя кусочек орехового торта – правда, скорчив предварительно такую гримасу, что у всех надолго пропадал аппетит. Кстати, чаще всего именно тот кусочек орехового торта, который подавали на Блюдечке-с-Золотой-Каёмочкой, так и оставался нетронутым.

«Пожалуй, пришло время отказаться от ореховых тортов, – решило однажды Блюдечко-с-Золотой-Каёмочкой. – Пусть их подают на чём-нибудь ещё: в доме достаточно всякой обычной посуды!» Так что, когда очередной кусочек орехового торта завис над ним, оно совершенно демонстративно опрокинулось – и ореховый торт полетел прямёхонько на брюки какого-то гостя.

После этого ореховый торт на Блюдечко-с-Золотой-Каёмочкой уже не клали – и у Блюдечка-с-Золотой-Каёмочкой появилось больше свободного времени для размышлений о том, что оно лучше всех на свете. И действительно лучше всех… ничего не скажешь.

Но, между прочим, в шоколадном торте тоже не было ничего особенно хорошего. Шоколадные торты – они жирные и плохо отмываются… А кроме того, после них на поверхности остаются некрасивые коричневые разводы, которые только портят внешний вид, иногда даже закрывая часть золотой каёмочки. И, наконец, очень неприятно, услышав вопрос «Кто сегодня моет грязную посуду?», понимать, что «грязная посуда» – это в том числе и ты. Короче говоря, одни неудобства с шоколадным тортом, ну его!..

При следующем чаепитии кусочек шоколадного торта соскользнул прямо на шёлковую юбку. Юбка, как и предполагалось, была испорчена, но зато и с шоколадным тортом оказалось покончено. Прощай, жирный шоколадный торт, знай своё место!

Теперь Блюдечко-с-Золотой-Каёмочкой подавали на стол совсем редко: только тогда, когда угощали кого-нибудь апельсинами. Но апельсинами далеко не всегда угощали, так что у Блюдечка-с-Золотой-Каёмочкой появилось ещё больше времени для размышлений о том, что оно лучше всех на свете. Правда, с этим никто и не спорил.

Вот только этот апельсиновый сок… Он такой липкий! Когда он засыхает – а засыхает он, честно сказать, довольно быстро! – пальцы начинают прилипать к блюдечку и какой-нибудь неосторожный гость очень даже легко может уронить его на пол, а там… В общем, всё было ясно: от апельсиновых долек следовало избавляться как можно скорее. И, выбрав подходящий момент, Блюдечко-с-Золотой-Каёмочкой спровадило дольку апельсина непосредственно в раскрытую сумочку гостьи, достававшей оттуда ослепительной белизны носовой платок – на него-то и упала долька апельсина.

С этих пор всё своё время Блюдечко-с-Золотой-Каёмочкой могло посвятить размышлениям о том, что лучше его нет никого на свете. Так оно и поступило. Его больше никогда не доставали с полки и не подавали на стол. В конце концов оно настолько запылилось, что золотая каёмочка перестала быть видна. Впрочем… если ты уверен в том, что лучше тебя нет никого на свете, такие пустяки тебя уже не волнуют!

Японский иероглиф

Японскому Иероглифу ужасно плохо жилось: там, где ему так жилось, он был чужой для всех.

Дело в том, что находился Японский Иероглиф на странице Одной Книги… и это может показаться вполне хорошим местом для Японского Иероглифа, но – увы! – только на первый взгляд. М-да… уже на второй взгляд выясняется, что тут всё зависит от того, о какой книге идёт речь: если о японской – одно дело, а вот если о любой другой…