Слониха-пациентка

— Ожидаемое время вылета полпятого утра. Обо всем уже есть договоренность, только нужно держать все под строжайшим секретом. Если проведают конторские крысы Лингарда, они наложат судебный запрет и на эту авиакомпанию, хотя бы пришлось поднимать судью с постели посреди ночи!

Следующие полчаса скорее напоминали сбор отряда коммандос для выполнения рискованного задания. Как только последний посетитель покинул ресторан, Спек распорядился погасить везде свет, чтобы не было видно, что делается вокруг бассейна. Охрана будет снята, оборудование, предназначенное для работы с компанией «Эр Франс», в том числе лампы для освещения бассейна, убрано в пустую кабину. Все журналисты и телегруппы, за исключением одной (с которой взята страшная клятва хранить все в тайне) извещены, что из-за судебного протеста перевозка дельфинов отложена на неопределенный срок. Каир полон шпионов, и важно было создать у всякого, кто бы ни пришел в отель от лица оппозиции посмотреть, что творится с дельфинами, создать впечатление, что приготовления отменены и ничего не происходит. А раз нет никакой активности, нет причины поднимать панику и вводить новые судебные санкции. Название авиакомпании, вызвавшейся сделать доброе дело, было окружено такой же строжайшей тайной, как имя Яхбулона у франкмасонов.

Только один-два ключевых для нас человека были посвящены в нашу страшную тайну. Телегруппа, единственная, которую мы ввели в курс дела, была нужна вот зачем: светить карманным фонариком, когда мы будем отлавливать дельфинов. Вашему покорному слуге и Джону отводилась следующая роль: целый час сидеть в баре с потерянным видом, топить печаль-тоску в пивной кружке и плакаться всякому встречному-поперечному, что, мол, завтра улетаем с пустыми руками. К полпервому ночи в общественных залах гостиницы не остается публики, так что мы тихонько проскользнем в кабины и начнем собирать оборудование. Все — за закрытыми дверями, втихаря, а если нам придется немного растесать дверной проем, чтобы пропустить носилки с дельфинами, месье Спек будет только рад дать своему плотнику задание починить его на следующий день. В два часа ночи мы вылезем из кабинки, встретимся с телегруппой и попросим их посветить фонариком. Поймаем дельфинов, смажем им кожу специальной мазью, которую мне приготовил мой друг Мак-Дональд, аптекарь из Лайтуотера, затем погрузим на носилки и вывезем на аварийной машине с потушенными фарами, которая будет поджидать нас у заднего входа в гостиницу. Салем договорился, чтобы нам разрешили подъехать прямо к самолету, так что драгоценный груз сразу попадет в надежные руки. Если все сойдет удачно, к половине пятого — как раз когда начнет светать — можно будет объявить отбой всем тревогам.

— У меня очень небольшая группа посвященных, — сказал Джон, — так что полезешь со мной в воду и поможешь их ловить.

— А разве я думал иначе? Добрый доктор Айболит не собирается сидеть на бортике в уютном кресле и ждать, пока дельфины сами вылезут на берег.

— Да, кстати, как мы полезем в воду, в трусах или без?

— Специально по такому случаю я купил новые плавки с голубыми попугайчиками, — торжественно сказал я.

На сей раз события развивались более или менее по задуманному плану. Фонарик телевизионщиков освещал лишь небольшой участок поверхности бассейна, и в его отраженном свете очень трудно было разглядеть под водой дельфинов. Но в конце концов нам удалось их отловить: ваш покорный слуга изрядно наглотался воды — пожалуй, с добрых полпинты — и тяжело пыхтел. Ни за что не хотел пыхтеть мотор машины-аварийки, поджидавшей нас у заднего подъезда, и нам всей дружною гурьбой пришлось выкатывать ее на улицу, отчего я запыхался еще больше. Но вот мотор завелся, и машина, бренча всеми своими частями, скачет по каирским колдобинам и выбоинам, а я поливаю дельфинов из пластмассовой лейки. В аэропорту нас долго мурыжили на таможне; я начал беспокоиться, не устроила ли нам нового подвоха бумажная канитель, но Салем в поте лица убеждал чиновников, стискивая в кулаке засаленные фунты. Наконец мы выехали на взлетную полосу к ожидавшему нас грузовому самолету.