Слониха-пациентка

— Даже если бы я рассказывал тебе весь священный месяц Рамазан, то и тогда не смог бы поведать всего, — ответил он. — Не приведи Аллах, мой друг, встретиться с болезнью, называемой джаррах. — Он имел в виду верблюжью чесотку, удивительно суровую, потенциально смертельную хворь, вызываемую клещами, сходными с теми, что вызывают чесотку у людей или собак, но куда более опасными. Однажды у меня из-за этого погиб верблюд в зоопарке Белль-Вю. — Сын мой, джаррах погубит верблюда в какие-нибудь две луны. Если увидишь, что верблюд заболел этим недугом, протри его с ног до головы толченым серным камнем, красным перцем и очищенным маслом! Опасайся талатх — растения, которое растет в болотах! Оно полно соли и разрушает легкие. (Я так никогда и не видел это растение и не сталкивался с вызываемой им болезнью.) Иногда верблюд вдруг начинает хромать, но, благодарение Аллаху, его может вылечить вазм.

— Вазм?

— Позвольте объяснить, доктор. Вазм — это ожог раскаленным железом. Бз-з-з, — прошипел он.

— Прижигание?

— Ну, пусть бы и так. Представь, что у тебя белый верблюд захромал на переднюю правую ногу. Тогда возьмите темного верблюда и сделайте ему прижигание правой передней ноги. Вот увидите, через два дня белый верблюд будет крепок, как эта палка! — Он несколько раз постучал по земле своей верблюжьей палкой.

— Скажи, Ибрагим, что ты делаешь, если у верблюда болит живот? Ну, например, как у мужчины, который взял молодую жену с глазами газели, — а оказалось, что она совсем не умеет готовить и кормит его одной только соленой козлятиной?

Старик рассмеялся хриплым смехом, открыв рот, в котором зубов было раз-два, и обчелся.

— Тогда смешай ячмень, молоко и финики и накорми этим верблюда. И все будет в порядке, Аллах милостив. — Он тронул мое колено указательным пальцем. — Скажите, доктор, а у вас в Англии хорошие финиковые пальмы?

— К сожалению, у нас в Англии вообще нет финиковых пальм.

Лицо старого бедуина потускнело.

— Нет финиковых пальм? Значит, нет фиников? Тогда, друг мой, у вас будет много трудностей с павшими английскими верблюдами, — договорил он.

Мубарак, брат Ибрагима, был одноглазым — второй глаз он потерял еще мальчиком: его выцарапал только что пойманный ястреб. С верблюдом он мог совладать, будто это собака-лабрадор. Для меня верблюд всегда был трудным во всех отношениях пациентом — сварливым, обидчивым, готовым без всякого повода выплеснуть тебе на голову содержимое своего желудка; к тому же он страшный кусака — я видел человека с треснутым черепом и потерявшего один глаз в результате того, что верблюд схватил его своими челюстями, — и сильно и метко лягается. Но двум братьям ничего не стоило справиться с этим строптивцем: пока Ибрагим крепко держал верблюда за голову, Мубарак, достав из своей чалмы акуал — веревку, — опытной рукой обвил ее вокруг передней ноги верблюда и потянул. Мгновение — и верблюд уложен на бок. Мубарак тотчас же согнул ему колено и набросил на него петлю. Недовольно ворчащий верблюд был обездвижен быстрее, чем я сейчас рассказываю об этом.