Слониха-пациентка

— Знаешь, — сказал он, — есть одна особа, автограф которой я желал бы получить больше, чем чей-либо еще.

— И кто же это?

— Маргарет Тэтчер. Ох уж эта бабенция!

— Так ты… поклонник нашего консервативного премьер-министра?

— Да помилуй, что может быть общего между реакционным капитализмом и этой горячей девчонкой! О, как бы мне хотелось затащить ее к себе в постель! — сказал нестареющий морской волк и тут же с места в карьер принялся расписывать свои неувядающие мужские возможности.

Я сказал Грегорио, что устроить ему свидание с Маргарет Тэтчер мне вряд ли удастся, а вот карточку с автографом попытаюсь раздобыть.

— Сердечно благодарен вам, доктор! Повешу на стену — это добавит еще твердости моему карандашу, — заключил он, когда мы обменялись прощальными рукопожатиями.

Вернувшись в Англию, я сел за письмо премьер-министру. Подробно описал, какую преданность высказал ей старый кубинец (опустив, конечно, плотские аспекты). И что бы вы думали — прошло время, и я получаю от нее фотографию с подписью: «ДОРОГОМУ ГРЕГОРИО С САМЫМИ НАИЛУЧШИМИ ПОЖЕЛАНИЯМИ. МАРГАРЕТ ТЭТЧЕР». Теперь эта фотография — лучшее украшение его коллекции и висит, как он и обещал, у него над кроватью.

Плотники из Гаванского университета представили ящик для акулы в должный срок. Выглядел он великолепно. Мы установили в положенном месте насос, трубки — можно экспериментировать. Профессор Гитарт нанял на целый день грузовик, и рано утром мы опорожнили бассейн с акулами, чтобы достать самую крупную. Как и следовало ожидать, попытка посадить ее в ящик спровоцировала вселенское побоище. Опять пришлось действовать вшестером против одной. Но вот наконец хищница усажена в ящик, вставлены распорки, залита вода, проверена батарея, завинчена крышка с прозрачным окошком — вроде нормально. Теперь можно было ставить ящик в кузов. Мы с Робертом устроились рядом. Шофер будет катать нас по Гаване каким сам захочет маршрутом, пока в баке не кончится горючее. Тогда за руль сядет его сменщик, а нас подменит доктор Фернандес.

Эта поездка по ухабам Гаваны оказалась неортодоксальным способом знакомства с городскими достопримечательностями. Все, что от нас требовалось, — поглядывать на акулу, не порозовеют ли какие части (признак недостатка кислорода), и в случае какого-либо происшествия, требующего немедленной остановки, постучать по крыше кабины. Итак, берем на себя роль акульих нянек и поехали кататься по шумным и колоритным, несмотря на облезлость зданий, улицам. Пахнет морской солью и сигарами, несутся потоки машин, в основном американских, 1940–1950-х годов выпуска, — просто удивительно, как такие еще на ходу! Ну а Роберт, в жилах которого течет уругвайская и англосаксонская кровь, и, кроме того, лучший из известных мне природозащитников, еще и неплохо искушен в политике, — Роберт всю дорогу посвящает меня в тонкости латиноамериканского политического мира! В общем, поездочка обещала быть приятной во всех отношениях.

Так оно, в сущности, и получилось. Выехав из Аквариума, мы покатили по Мирамару, вдоль Малекона, свернули на Авенида-дель-Пуэрто, затем на О’Рейли… По-видимому, акула тоже была довольна жизнью, хотя я заметил, что, когда водитель резко жал на тормоза, она принималась бить вправо-влево своим незакрепленным хвостом. Прошел час, затем другой… Вот уже в четвертый раз проезжаем мы по Авенида-де-лас-Мисионес, и уже в восьмой раз нашему взору предстает флюгер «Ла-Хиральда» в виде женской фигуры, венчающий башенку старинной крепости. И вот мы в очередной раз свернули на широкий проспект, идущий от набережной к отелю «Свободная Гавана», бывшему «Хилтону».

Мы подъезжали к светофору, когда на нем внезапно загорелся красный свет. Шофер сначала нажал на все тормоза, но затем передумал и что есть мочи нажал на акселератор в надежде проскочить. В это мгновение акула принялась со страшной силой молотить хвостом по деревянным стенам ящика. Бумм… Бум… Бум… БУМ… ТРРАХ! В тот самый момент, когда грузовик начал набирать скорость, акулий ящик развалился. Акула выплеснулась с потоком воды и выпала за открытый задний борт грузовика.

Вот тебе на! Секунду назад ящик был цел, а теперь от него осталась куча сырых дров! Мы с Робертом мигом сиганули вниз, даже не постучав по кабине водителя. Хорошо еще, что удалось приземлиться на ноги, и слава Богу, что сзади не ехала ни одна машина! Мы подскочили к акуле — нет, с ней вроде все в порядке, но жабры быстро высохнут на горячем солнце. Оглянувшись назад, я, к своему ужасу, увидел, что грузовик успел уйти на полкилометра и вот-вот скроется из виду, — водитель по-прежнему пребывал в блаженном неведении, что потерял всех трех пассажиров. В другом направлении, в двух сотнях метров, лежала набережная, а за нею то, что нам было нужно позарез, а именно вода.

— Джон, быстро! Достань немного воды! Намочи рубашку, что ли, — завопил я.

Джон кинулся к набережной, точно наскипидаренная молния, а я встал над акулой расставив ноги, махая руками приближавшимся машинам. Вокруг нас стала собираться толпа — до меня доносились обрывки фраз: