Слоновая кость

Мелкий дождик моросил на улицах Манхэттена. Запрокинула голову: над нами лишь небо и утопающие в вышине верхушки небоскребов, пестревшие огнями и разноцветными дисплеями. Закрыла глаза и с наслаждением подставила лицо под прохладные капли, чтобы остудить разгоряченную кожу.

Когда открыла глаза, встретилась с взглядом Себастьяна: он смотрел на меня безоценочно.

– Давай вернемся домой.

«Домой…» Из его уст это прозвучало так уютно, что в груди разлилось приятное тепло: никогда раньше не испытывала подобного при мысли о квартире, которая якобы была моим домом.

– Хочу пройтись, – протянула, поворачиваясь на каблуках и направляясь вниз по улице. Здания в этом районе были роскошными: высокие, с огромными окнами и элегантными парадными. А в соседнем районе люди умирали от голода.

Остановилась перед местом, которое привлекло внимание. Всегда хотела сделать татуировку, но никак не могла решиться.

В итоге толкнула стеклянную дверь и внутри зазвенел маленький колокольчик. Себастьян зашел за мной, услышала, как он обреченно вздохнул. Комната была полностью выкрашена в черный цвет, даже диванчики и стулья были обтянуты черной кожей, на стенах висели эскизы татуировок на любой вкус: маленькие и изящные или гротескные и макабрические. Как раз разглядывала один довольно жуткий, когда за стойкой появился мужчина, в татуировках и с тоннелями в ушах.

– Приятель, скажи, что это ты пришел делать татуировку, а не она, – обратился он к Себастьяну, не отрываясь от моих глаз.

Его комментарий сильно озадачил.

– Никто не будет делать татуировку. Марфиль, пойдем отсюда.

– Нет, – сказала я, выдерживая взгляд татуировщика, – Татуировку буду делать я. Не делаешь татуировки женщинам?

Татуировщик криво улыбнулся, взял со стола тряпку и вытер руки, со странным блеском в глазах.

– Таким красавицам как ты, ни к чему подобные украшательства, – повернулся к Себастьяну. – Забери ее отсюда, а? Она подшофе: проспится, пожалеет и обвинит во всем тебя.

Себастьян взял меня за руку, но я тут же ее высвободила.

– Я не пьяная и прекрасно знаю, что здесь делаю. Просто сделай татуировку, ладно? Люди вечно указывают, что делать; а это мое тело. Как будто собираюсь все лицо расписать!

– Я бы этого не пережил, – сказал татуировщик, непристойно облизывая губы, – Но дело твое. Какую татуировку хочешь?

Потянулась к каталогу эскизов, который лежал на стойке, но Себастьян перехватил мое запястье, в то время как его глаза искали мои.

– Марфиль… татуировка – это на всю жизнь. Не делай этого, только чтобы кому-то что-то доказать.

Несколько раз моргнула: смогу ли когда-нибудь привыкнуть к тому, насколько он красив? Что он хотел сказать взглядом?

– У тебя вся рука в татуировках. И наверняка это еще не все.

Себастьян моргнул и отпустил мое запястье.

Его молчание было весьма красноречивым.

– Покажи, хочу взглянуть.

– Нет, – прошипел он сквозь зубы и провел рукой по волосам.

Какие еще татуировки у него были? И самое главное, где?

– То есть ты можешь всю руку себе «разрисовать», а мне нельзя?

– Татуировка должна обозначать нечто важное.

В этом он был прав. Но существовало нечто важное, то, чего всю жизнь пытались лишить.

Листала каталог эскизов, пока не зацепилась за совершенно идеальный.

– Вот эта! Хочу, чтобы ты набил это.

Татуировщик взглянул на указанный рисунок и кивнул.

Себастьян почти умоляюще посмотрел на меня.

– Прошу тебя, не надо, – было непривычно слышать, как он говорил таким доброжелательно-мягким тоном. – Этот человек прав, тебе ни к чему вся эта мишура.

Это должен был быть комплимент?

– Я не рождественская елка. Я такая же, как вы, и имею право оставить на коже вечный след, напоминающий о том, чему предаюсь со всей страстью.

Татуировщик жестом пригласил в маленькую комнату за стойкой.

Себастьян без колебаний вошел со мной, чего никак не ожидала.

– Ты можешь подождать снаружи.

– Даже не мечтай.

Закатила глаза, и когда татуировщик спросил, где хочу татуировку, несколько мгновений колебалась.

– На спине, прямо по центру, чуть ниже шеи.

– Хорошо, а теперь снимай платье и ложись на кушетку лицом вниз.

Себастьян не сводил с меня глаз. Надела бы сегодня футболку, все было бы гораздо легче. Совсем не хотела лежать в одних трусиках пятой точкой кверху ни перед кем из них, а потому замешкалась.

Татуировщик, похоже, догадался о затруднении.

– Не волнуйся, накрою тебя простыней.

– Что, если я ее накрою, а ты войдешь, когда она уже ляжет? – обратился к нему Себастьян холодным тоном.

– Ревнивый парень, да? – засмеялся татуировщик.

Себастьян не ответил. Сейчас было не время объяснять, что Себастьян мне не парень, а телохранитель, который еще и выглядит так, будто хочет придушить меня на месте. И что где-то снаружи орудует шайка, желающая моей смерти.

Татуировщик оставил белую простыню на кушетке и ушел.

– Уверена, что потом не пожалеешь об этом?

– Абсолютно уверена, – снова не без вызова в голосе ответила я Себастьяну и приготовилась раздеться.