Слоновая кость

Я ненавидела такие моменты: отец заставлял чувствовать себя чертовой куклой, но отказаться не могла. Или я его сопровождаю, или… я его сопровождаю. Так было всегда, выбора не было.

Когда добралась до спальни, увидела три большие белые коробки с синими полосками: только и ждали, когда их открою. Прошла мимо них и подошла к окну. Закрывая глаза, все еще чувствовала, как машина начинает кружиться, разбиваются стекла и меня охватывает ужас. Себастьян был все время со мной и вовремя вытащил из машины, прежде чем случилось непоправимое.

«Злюсь ли я все еще на него?»

Что толку себя обманывать…

То, что произошло несколько часов назад, стерло остатки ненависти к Себастьяну. Я села на кровать и откинулась на подушки. Была измотана. Каникулы проходили отвратительно, но то, что ожидало на следующий день, пугало больше, чем следовало бы. Отец никогда не просил сопровождать его на светские мероприятия, обычно приводил с собой одну из многочисленных женщин, с которыми спал. Почему он хочет, чтобы в этот раз его сопровождала я?

Бросила короткий взгляд на коробки с одеждой и укрылась одеялом с головой.

–

Проснулась на рассвете, так как вчера легла в середине дня. Спала крепко, но сон был омрачен кошмарами, превращая каждую секунду в пытку. Неслась на запредельной скорости на машине, которой не могла управлять, мелькали лица всех, кого когда-либо любила. Проснулась от крика, когда машина, в которой находилась, не только слетела с дороги, но и унесла всех, кого люблю. Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать: я дома, в безопасности.

Скинула джинсы и вытащила из-под подушки ночную рубашку. Накинув халат, вышла из комнаты, намереваясь перекусить на кухне. Дом спал, поэтому удивилась, обнаружив, что кто-то бодрствует, прислонившись к кухонному столу и попивая кофе с утра пораньше. Себастьян оттолкнулся от столешницы, как только увидел меня.

– Я пришла поесть.

Надеялась, что он не заметит, что я проснулась в слезах.

– Удалось поспать?

– Немного… но болит голова, приснился ужасный кошмар.

Себастьян встал и подошел под предлогом того, что нужно было поставить чашку в раковину.

– Не хочешь рассказать?

Он остановился передо мной, осматривая.

– Кто рассказывает кошмары до того, как позавтракает?

В свою очередь разглядывала его: шрам на брови, раненую руку.

Случись все по-другому, мы бы сейчас не смотрели друг на друга. Мы были бы мертвы. По моей вине.

Себастьян улыбнулся.

– Почему нельзя рассказывать кошмары до завтрака?

– Потому что тогда они станут явью.

Простояли так несколько мгновений, пристально глядя друг на друга.

– Я не знал об этой непререкаемой истине.

– Потому, что у тебя слишком прямолинейный ум.

Я отстранилась. Нужны были воздух и пространство, чтобы мыслить ясно.

Не смотрела на Себастьяна; пока он говорил, повернулась и открыла холодильник. Достала молоко, а когда открыла дверцу верхней полки кухонного шкафа, чтобы взять мед, пришлось встать на цыпочки. Какой-то идиот поставил его на высоту птичьего полета.

Почувствовала, как грудь Себастьяна прижалась к моей спине, а рука поднялась над моей головой.

Он взял мед, опустил руку и поставил его на столешницу, но не двинулся с места.

На мгновение закрыла глаза…

Несмотря на то, что произошло между нами, тело жаждало близости… тепла, запаха… Это было бы лучшее лекарство для ран. Я все еще была так напугана и зла на все, что происходило, что забыла обо всем и просто позволила секундам пройти.

Его другая рука словно непроизвольно скользнула поверх белой шелковой ткани халата, и кожа покрылась мурашками от возбуждения.

– Ты вела себя очень храбро. Несмотря на то, что была напугана, смогла сохранять спокойствие в машине… Все могло закончиться гораздо хуже.

Он все еще сохранял дистанцию, хотя его пальцы продолжали двигаться по моей руке.

– Просто делала то, что ты сказал.

– Не похоже на тебя.

Не могла не закатить глаза.

– Отец хочет, чтобы я сопровождала его сегодня на ипподром, – призналась и заметила, как растерянно звучал голос.

– Знаю, – ответил он, прекращая ласки.

Повернулась, и мы оказались лицом к лицу. Его волосы были в беспорядке, будто он только что встал с постели, и мне очень хотелось расчесать их пальцами.

– Ты там будешь?

Он кивнул, и я почувствовала некоторое облегчение. Он, должно быть, заметил это, потому что снова зарылся в мои волосы, а большим пальцем погладил по щеке. Наверняка сделал это машинально, даже не задумываясь.

– Должен был проверить машину… прости меня, – едва слышно прошептал он.

Себастьян просит прощения? Что-то внутри шевельнулось, и захотелось, чтобы он заключил в объятия, крепкие, невероятно крепкие.

– В том, что произошло, нет твоей вины, – таким же тихим шепотом сказала я. Он переместил палец на мою нижнюю губу и погладил ее. – По крайней мере, в этом точно нет.

Его глаза встретились с моими, и я поняла, что от него не ускользнуло последнее замечание.

– Этого больше не повторится, – сказал он очень серьезно, и я не поняла, имел ли он в виду машину или то, что произошло две ночи назад.