Слова

Да, но я также знаю, что ее упрямство не сравнится с моей решимостью.

Однако время не терпит, поэтому я достаю тяжелую артиллерию.

– Если не полетишь, я скажу Вику и Чендлеру, чтобы они аннулировали чеки.

Она изумленно открывает рот, а затем бросает на меня жгучий взгляд, полный ненависти.

– В чем, черт возьми, твоя проблема, придурок?

– У меня их нет, потому что ты летишь в Европу. Конец истории.

Она бьет кулаком по матрасу, и я наслаждаюсь тем, как от этого подпрыгивают ее сиськи.

– Зачем?

Мне не хочется рушить планы или лгать ей, поэтому я крепче сжимаю челюсть.

Взглянув в потолок, она качает головой и невесело смеется.

– Ты невероятен.

– Четыре дня.

Она прищуривает свои большие карие глаза.

– Один.

Леннон очаровательна, даже когда с ней трудно. Как детеныш акулы, впервые пробующий свои зубы в деле.

– Никто не может поехать в Европу на один день, Группи. Один только перелет длится более десяти часов. – Наклонившись, я глажу ее по щеке. – Три.

Несмотря на предложенный компромисс, она отпихивает мою руку.

– Нет.

В ее глазах мелькает грусть, и она хмурится.

– Мне нужно домой. Я скучаю по папе.

Мою грудь пронзает внезапная боль. Знаю, что она скучает. Но также я прекрасно понимаю, что он хотел бы этого для нее.

И тогда я достаю последнее оружие, что осталось у меня в арсенале.

– Три дня, и я больше никогда тебя не побеспокою. Обещаю.

Выражение ее лица смягчается, и она изучает меня, несомненно, пытаясь решить, искренен ли я или нахожусь под кайфом.

– Что происходит?

Скоро она все узнает.

Понимая, что расспросами ничего от меня не добьется, Леннон вздыхает.

– Ладно. Но тебе лучше сдержать свое обещание. – Она морщится. – Вообще-то, я правда не могу. Мой паспорт остался дома.

Черт. Небольшая загвоздка, но я все еще смогу все устроить.

Деньги – универсальный язык, а у меня их чертовски много. Я предложу какому-нибудь курьеру во Флориде хорошую сумму, чтобы он взял паспорт и прыгнул на самолет в Калифорнию. Проблема решена.

– Я договорюсь с кем-нибудь, кто заберет его, и мы улетим позже.

Намного позже.

К тому времени, как мы туда доберемся, я чертовски устану, но я могу поспать – и потрахаться – в самолете.

Закусив нижнюю губу, Леннон размышляет.

– Я позвоню миссис Палме и введу ее в курс дела, но если почувствую сомнения в ее голосе, то не поеду.

Не предвижу никаких проблем. Может, они и не кровные родственники, но ясно, что они – семья.

Леннон тянется к телефону, но замирает, заметив часы.

– Я не могу ей позвонить. Сейчас четыре пятнадцать утра.

– И это значит, что во Флориде сейчас семь пятнадцать.

Со словами мы не ладим, но я всегда был хорош в математике.

Сжав переносицу, она подносит телефон к уху.

– Она, наверное, еще спит… О, здравствуйте, миссис Палма. Простите, что звоню вам в такой ранний час. – Она потирает лоб. – Нет, мой рейс не задерживается, но… – Она смотрит на меня. – Послушайте, вы, конечно, вправе отказаться, но могу ли я поехать в Европу на три дня?

Наступает долгая пауза. Я готов предложить этой женщине все, что она пожелает, но мне не приходится этого делать, потому что Леннон произносит:

– Вы уверены, что это не проблема? – Улыбка расплывается по ее лицу. – Большое спасибо. Я перед вами в долгу. Вот черт. Пока не забыла, не могли бы вы достать мой паспорт из стола в папином кабинете?

Пока она заканчивает телефонный разговор, я выхожу из комнаты. У меня нет личного помощника, несмотря на то, что все пытаются убедить меня нанять его.

Однако я знаю пронырливого подростка, который не прочь немного подзаработать.

Боже, помоги ей – и Скайлар, – если она потратит эти деньги на грудные импланты.

* * *

Через полчаса Куинн каким-то образом удалось все организовать. Это обошлось мне вдвое дороже, чем я был готов выложить, но оно того стоит.

Леннон читает что-то в своем телефоне, когда я возвращаюсь в спальню.

– Все готово. Курьер должен быть у тебя дома через десять минут.

Зевнув, она кладет телефон на тумбочку.

– В таком случае я собираюсь спать дальше.

Забираясь в кровать, я обнимаю ее за талию и притягиваю к себе.

– Хорошая идея.

Уткнувшись носом в шею Леннон, я вдыхаю ее аромат.

Только что я снова продлил наши совместные часы, и я намерен использовать все преимущества.

Однако она все еще злится, поскольку вырывается из моих рук.

Вцепившись в простыню, она спрыгивает с кровати.

– Я так не могу.

– Слишком поздно. Я уже все организовал. – Я сгибаю палец, призывая ее обратно. – Тащи свою задницу сюда.

– Нет… – Ее голос срывается, словно разбивающийся вдребезги хрусталь, и когда я склоняю голову, то замечаю, что ее глаза затуманены слезами. – Я имела в виду это. Нас.

Стрела попадает прямо в центр моей груди. К такому удару я не был готов.

Я встаю и подхожу к Леннон, но она отступает в другой конец комнаты, будто ей физически больно находиться рядом со мной.

– Почему?

– Зачем мы едем в Европу? – парирует она. – И не надо мне лгать или уклоняться от ответа. Скажи правду.

Я не могу. Не сейчас.

Мне просто нужно, чтобы она мне доверилась.

Но очевидно, что ни о каком доверии и речи быть не может, потому как ее лицо полыхает от гнева.

– Да пошел ты.