Слова

– Я тоже тебя люблю, но сейчас ты ведешь себя очень странно.

– Я имела в виду слова на твоей спине.

– Какие ело…

О. Боже. Мой.

Земля уходит из-под ног, и я с трудом набираю воздуха в легкие.

Куинн встает с дивана и подходит ко мне.

– Расслабься. Надпись уже довольно блеклая, и, если ты распустишь волосы, ее не будет видно.

– Не думаю, что ее тревожит именно это, – шепчет Скайлар.

Мое сердце колотится в груди с бешеной скоростью, словно пытаясь вырваться на свободу.

Почему он не сказал мне? Почему не…

– Черт. Нам пора идти, – заявляет Скайлар, прежде чем распустить мне волосы, пропуская пальцы сквозь локоны.

– Идти ку…

Куинн наносит немного блеска на мои губы.

Я отшатываюсь, поскольку ситуация только что перешла из разряда странных в откровенно подозрительную.

– Почему вы двое прихорашиваете меня?

Игнорируя вопросы, Скайлар дергает мою руку так сильно, что я удивляюсь, как она не выскочила из сустава.

– Что, черт возьми, происходит? – требовательно спрашиваю я, пока она тащит меня из комнаты, прихватив с собой Куинн.

Все разворачивается так быстро, и все это не имеет никакого смысла.

– Одной из вас лучше начать говорить, – огрызаюсь я, когда Скайлар направляет меня к краю сцены.

– Я ничего не делала, – защищается Куинн.

Что, безусловно, означает, обратное.

Когда я бросаю на нее взгляд, девчонка поднимает руки, изображая невинность.

– Не злись на меня. Я просто увидела возможность подзаработать и воспользовалась ею.

– Увидела возможность подзаработать каким образом?

Такое чувство, будто все говорят на языке, который я не могу понять.

Я поворачиваюсь к Скайлар, но она жестом приказывает Куинн замолчать.

– Можете вы…

Паника перекрывает мне дыхание, когда песня подходит к концу и Феникс обращается к толпе.

– Я сейчас вернусь, ребята. Есть кое-кто особенный, с кем я хочу вас познакомить.

И затем он убегает со сцены… направляясь прямо ко мне.

Глава 72

Феникс

Когда я подхожу к Леннон, ее заметно трясет.

– Все будет хорошо.

Мои слова лишь заставляют ее сделать несколько шагов назад.

Господи. Знаю, что ей страшно, но она не должна бояться.

На этот раз я буду ее якорем.

Я встречаюсь с ней взглядом.

– Доверься мне. – И протягиваю руку. – Пожалуйста.

Ее окаменевший взгляд в течение нескольких мучительных ударов сердца мечется между протянутой рукой и моим лицом.

Я нервничаю, потому что уверен, что она сейчас развернется и убежит…

Но потом Леннон берет меня за руку.

Не разрывая нашего зрительного контакта, я вывожу ее на сцену, потому что знаю, что, как только она увидит огромную толпу, ее страх одержит верх и она умчится прочь.

Чем ближе мы подходим к микрофонной стойке, тем сильнее она дрожит.

– Доверься мне, – повторяю я, двигаясь так, чтобы Леннон оказалась перед микрофоном.

Затем я встаю позади нее.

Леннон охватывает еще одна волна паники, и она оглядывается на меня через плечо.

– Я н-не могу этого сделать.

Я обнимаю ее за талию, удерживая там, где она должна быть.

– Нет, можешь.

Звучит проигрыш, а возбуждение и энергия толпы настолько ощутимы, что пронизывают меня, точно электрический ток.

Точно волшебство.

За пять минут до начала концерта я сказал Сторму, Мемфису и временному басисту, что сегодня последней песней мы исполним Sharp Objects.

Только не упомянул, что петь ее будет Леннон.

По крайней мере, таков был план… Но она не издает ни звука.

Леннон извивается в моих руках, несомненно, пытаясь сбежать, но я сжимаю ее крепче.

Она справится. Знаю, что справится.

Мои губы касаются ее уха.

– Закрой глаза. – Когда она делает, как я прошу, я нежно целую ее в висок. – И что бы ни случилось, не смей, черт возьми, останавливаться.

Снова звучит проигрыш, и я задерживаю дыхание на первые четыре такта, желая, чтобы Леннон доверилась мне… и своему дару.

А после я слышу это.

Крепок, словно гвоздь,

Подобно лезвию заострен.

Ее хриплый, страстный голос доносится из динамиков, заполняя стадион. Во время исполнения первого куплета ее голос дрожит, но к тому времени, как Леннон переходит к припеву, ее нервы успокаиваются, и исполнение становится просто идеальным. И набирает мощь с каждой нотой, превращаясь в силу, способную сокрушить все на своем пути.

В моей груди поднимается смесь гордости и восторга. Леннон властвует на этой сцене. Держит нас всех в плену.

Несомненно, каждый человек, наблюдающий за ее выступлением, понимает то, что я знаю уже много лет.

Леннон особенная.

Крошечные волоски на моей шее встают дыбом, а по рукам бегут мурашки, когда она исполняет последний куплет.

Она не просто отлично выступила. Она, черт возьми, разнесла зал.

Я знал, что так будет.

Еще до окончания финальных тактов толпа разражается аплодисментами, а затем поднимается на ноги… устроив ей вполне заслуженную овацию.

– Открой глаза.

Не хочу, чтобы Леннон пропустила это зрелище.

Потому что она заслуживает его.

По ней пробегает дрожь, и она хватает ртом воздух.

Я улыбаюсь, впитывая последние несколько мгновений, проведенных с ней в моих объятиях.

– Ты хотела испытать, каково это, когда две тысячи человек слушают твою песню… А как насчет девяноста тысяч?

Ее глаза наполняются слезами, когда она поворачивается ко мне.

– Спасибо.