Слова

Сейчас почти восемь утра, так что врачи должны скоро начать обход. Я надеюсь, что они дадут мне более полную информацию, чем ту, которую предоставили миссис Палме.

Когда мы заходим в палату, на лице Феникса появляется тревога, и я чувствую вину, что не подготовила его к тому, что ждет нас внутри.

Я уже собираюсь извиниться, но он притягивает меня к себе. Положив руку мне на затылок, Феникс нежно прижимает меня к груди.

– Я схожу в кафетерий и принесу нам всем кофе, – шепчет миссис Палма.

Эмоции вновь берут надо мной верх, и, прежде чем я успеваю остановить себя, с моих губ срывается всхлип.

Не оставляй меня сиротой, папа.

Я изо всех сил цепляюсь за футболку Феникса, слезы льются дождем, а рыдания неподдельной агонии вырываются наружу.

Я не могу его потерять. Не могу.

Однако такие жалкие мысли не идут отцу на пользу.

Мой папа должен быть окружен положительной энергией, а это значит, что мне следует держаться и не позволять себе идти по этой темной дорожке.

– Он справится. – Выпрямляясь, я прочищаю горло. – Он боец.

Мягко кивнув, Феникс большим пальцем утирает мои слезы.

Меня охватывает раздражение, когда я замечаю печаль на его лице. Я не хочу и не нуждаюсь в его жалости, потому что все будет хорошо.

Обязательно будет.

– С ним все будет в порядке, – произношу я и подхожу к отцу.

Он ни за что не оставит меня здесь одну.

Папа всегда шутил, что будет беспокоить и смущать меня, пока ему не исполнится хотя бы сто лет.

Я беру его за руку и сжимаю так сильно, как только могу. Так сильно, что его ногти впиваются в мою кожу, но мне все равно.

– Ты всегда говорил, что есть только мы с тобой, папа. Так что мне очень нужно, чтобы ты сдержал свое слово и поскорее проснулся, хорошо?

Не оставляй меня.

Потому как, несмотря на то, что по большей части его разум блуждает где-то в воспоминаниях, бывают моменты, когда он возвращается ко мне.

Мне дороги эти моменты.

Мне дорог он.

Стук в дверь выводит меня из задумчивости, и в комнату входит невысокий пожилой мужчина в белом медицинском халате.

– Здравствуйте, я доктор Гэннон. Лечащий врач. – Он мельком бросает взгляд на Феникса, но не выказывает огорчения из-за того, что мы нарушили правила. – Мы можем поговорить?

Можем поговорить. Я вздыхаю с облегчением, поскольку это хорошая новость. Если он хочет поговорить, значит, есть разработанный план лечения. Скорее всего, он будет включать физическую и трудовую терапию, и, возможно, мне придется нанять частную сиделку, чтобы она временно приходила домой. Это не станет проблемой, поскольку у меня теперь есть на это деньги.

– Конечно.

Я целую отца в щеку, прежде чем подойти к доктору.

Он смотрит на Феникса.

– Я вынужден попросить вас подождать снаружи.

– А я вынужден попросить вас отвалить, – огрызается Феникс, шокируя доктора, но не меня, поскольку это обычное для него поведение. – Я остаюсь.

Доктор Гэннон с раздражением оглядывает нас, прежде чем его взгляд останавливается на мне.

– Вы не против?

Я киваю.

– Тогда хорошо. – Он указывает на два стула возле стены.

– Почему бы вам не присесть?

Странный узел скручивает меня изнутри, но я пожимаю плечами.

– Я постою.

Выдохнув, доктор садится.

– Расскажите, что вам известно о произошедшем с вашим отцом.

Хотя его тон нельзя назвать снисходительным, мне не особо нравятся ни сама беседа, ни этот вопрос.

– У моего отца случился сердечный приступ.

– Верно. – Он изучает мое лицо, и то, что он видит, заставляет его нахмуриться. – Состояние вашего отца очень тяжелое.

Будто я не знаю. Он лежит на чертовой больничной койке.

Тем не менее он сильный.

– Я знаю, но при правильном лечении и реабилитации он поправится.

Этот странный узел скручивается сильнее, и я смотрю на Феникса.

Он мягко улыбается мне, но на его лице снова мелькает печаль.

– Боюсь, этого не произойдет, – говорит доктор, и я снова переключаю свое внимание на него. – Из-за приступа ваш отец слишком долго оставался без кислорода.

– Миссис Палма сразу же вызвала скорую помощь. И она сделала ему искусственное дыхание.

– Да, но, к сожалению, последствия оказались слишком обширными. – Он хмурится сильнее. – Я связался с неврологом. Он скоро проведет последнее совещание, но уже сейчас считает, что улучшений ждать не стоит. Я с ним согласен.

Они ошибаются. Быть может, у них есть медицинские степени, но это не значит, что их оценка папиного самочувствия верна на сто процентов.

– Тогда вы не знаете моего отца, – парируя я, и Феникс подходит ближе.

Продолжая хмуриться, доктор поднимается со стула.

– Леннон, мне очень жаль, но ваш отец не выживет.

Это неправда.

– Нет, он справится.

– Нет. Не сможет. Сейчас его жизнь поддерживает аппарат искусственной вентиляции легких.

Тогда, думаю, ему просто придется остаться на аппарате.

Доктор Гэннон делает шаг вперед.

– Многие люди в вашей ситуации рассматривают донорство органов как способ превратить трагедию в нечто хорошее. Когда будете готовы, несколько человек из центра донорства хотели бы поговорить с вами.

Донорство органов? Что? Не забегает ли он вперед? Еще и суток не прошло.

– Я не откажусь от него.

Доктор смотрит на Феникса.