Слова

К ее чести, Леннон не съеживается, подобно большинству, рядом с разъяренным Чендлером.

– Я же сказала, что он искупался.

Сторм фыркает, чем еще больше злит менеджера.

– А еще ты заявила, что справишься с этой работой.

– И я справляюсь. – Она указывает рукой в мою сторону. – Он не в тюрьме. Происшествие не попало в новости…

– Зато фотографии есть во всех социальных сетях, – кричит Чендлер. – Ты уволена.

Ее решительный настрой ослабевает.

– Но…

– Она не виновата, – вмешиваюсь я.

Понятия не имею, почему Леннон работает в «Обсидиане», но точно знаю, что она не стала бы этого делать, будь у нее другой выбор. Как бы сильно я ни стремился избавиться от нее, нежелание отпускать Леннон обратно в стрип-клуб гораздо сильнее.

– Я обманул ее и сбежал, – признаюсь я, когда Чендлер поворачивается ко мне. – Но Леннон меня выследила. И убедила копов отпустить меня. Думаю, она заслужила еще один шанс.

Чендлер испытующе смотрит на меня.

– Мне казалось, ты хотел, чтобы она ушла?

– Это всего лишь ее третья ночь, – встревает Сторм. – И она уже справляется лучше других, раз не трахалась с ним.

Чендлера это ничуть не смущает.

– Боже. Я просто искупался в гребаном фонтане. Благодаря Леннон никто не пострадал и не угодил под арест. – Я делаю шаг ближе. – Уволишь ее, и все станет намного хуже. Поверь мне.

Моя угроза срабатывает, потому что Чендлер переводит взгляд на Леннон, которая с интересом разглядывает меня.

– Я дам тебе еще один шанс. Но если снова облажаешься, тебе конец.

Глава 32

Леннон

По словам миссис Палмы, мой отец чувствует себя хорошо. Хотя во время нашего последнего разговора он подумал, что я пытаюсь ему что-то продать, и бросил трубку. Надеюсь, завтрашний звонок пройдет гораздо лучше.

Сейчас мы на пути в Аризону, поэтому я сплю на койке под спальным местом Феникса.

Вернее, пытаюсь заснуть, но не могу перестать ворочаться. Взглянув на телефон, обнаруживаю, что сейчас чуть больше трех часов ночи. Учитывая, что все остальные в автобусе крепко спят, я встаю, дабы немного побыть в тишине.

В передней части автобуса находится кухня и гостиная, в средней – наши койки, а в задней – комната Чендлера. Однако там есть еще одна крошечная зона отдыха с телевизором, и я решаю пойти туда.

Маленький кожаный диванчик весьма удобен, несмотря на тесноту. Я пытаюсь найти пульт, когда раздвижная дверь открывается и заходит Феникс с обнаженным торсом.

Я встаю с дивана, но он делает несколько шагов, загоняя меня в угол.

– Останься. – Это не просьба, а приказ.

Бросив на него грозный взгляд, я сажусь обратно, и он занимает место рядом со мной. Непосредственная близость делает маленькое пространство еще более тесным.

– Почему все еще не спишь?

От его хриплого голоса крошечные волоски у меня на руках встают дыбом.

– Не могу заснуть. – Я пристально смотрю на него. – А ты почему до сих пор не спишь?

Он должен быть измотан после двух концертов подряд.

Его притягательные голубые глаза осматривают меня сверху до низу, и я сопротивляюсь желанию съежиться.

– Тоже не могу заснуть.

Та затаенная враждебность, похоже, исчезла… Что очень странно.

Как и то, что он потребовал у Чендлера дать мне еще один шанс.

– Почему ты заступился за меня сегодня утром? Тебе представилась великолепная возможность избавиться от моего присутствия.

Феникс стискивает челюсть, и на его лице мелькает какая-то эмоция, которую я не могу распознать.

– Почему ты работаешь в «Обсидиане»?

Меня будто только что окунули в чан с ледяной водой. Не уверена, откуда ему стало об этом известно, но, думаю, проболтался Чендлер.

Впрочем, это не обязывает меня отвечать. Феникс потерял право знать подробности моей жизни, когда предал меня.

– Не твое дело.

Он напряженно сглатывает.

– В таком случае я тоже не буду отвечать на твой вопрос.

Его тактика «ты мне, я тебе» меня ничуть не удивляет.

Наши отношения всегда развивались подобным образом.

– Но раз уж ты остаешься, – продолжает он. – Нам следует заключить перемирие.

Так и хочется послать его ко всем чертям, но мне нужны деньги.

Если перестанем вцепляться друг другу в глотки каждую секунду дня и ночи, это значительно облегчит мне работу.

– Ладно. – Я встаю. – Я возвращаюсь в постель.

– Леннон. – Пальцы Феникса обхватывают мое запястье.

Его тон пропитан страстью, отчего моя кожа начинает пылать.

– Я сказал «перемирие». – Я выдерживаю его взгляд. – Мы не друзья.

Мы никогда ими и не были.

Мое сердце болезненно трепещет, когда я опускаю взгляд на его татуировку.

Когда я впервые увидела скрипичный ключ и нотный стан, там не было ни одной ноты. Тогда Феникс объяснил, что ждет, когда напишет песню, которая изменит его жизнь.

Однако ноты, выведенные чернилами над его сердцем, принадлежат мне. Не ему.

С отвращением я вырываю свое запястье из его хватки и ухожу.

Феникс оказался прав.

Гораздо проще, когда жертва не подозревает, что ее ждет.

Глава 33

Леннон

Рев толпы отдается пульсирующим ритмом в моих ушах, пока я наблюдаю, как Феникс передвигается по сцене.

Яркие прожекторы освещают его фигуру, и, несмотря на то, что там, где я стою, чертовски жарко, меня пробирает дрожь.