Слова

Феникс вкладывает каждую частичку себя в выступление, что одновременно вдохновляет и пугает, насколько гармонично и завораживающе он смотрится там, наверху.

Словно он в своей стихии.

Словно рожден для этого.

К горлу подступает горечь. Я готова убить за то, чтобы узнать, каково это – не только иметь такую несокрушимую уверенность в себе, дабы спеть перед тысячами зрителей, но и обладать столь невероятным талантом, что никто не может отвести от тебя глаз.

Каково это – быть им.

Песня, которую Феникс исполняет, подходит к концу, и свет на сцене гаснет, как это всегда бывает перед последним треком.

Мое сердце замирает в равной степени от досады и интриги.

Сегодня наше третье и последнее шоу в Аризоне, а Уокер до сих пор не спел Sharp Objects.

На этот раз Мемфис, Сторм и Джордж даже не потрудились исполнить вступление. И вновь разочарование фанатов становится ощутимым, когда Феникс поднимает средний палец и желает всем доброй ночи.

– Проклятье, – бормочет рядом со мной Чендлер. – В чем, черт возьми, его проблема?

Приходится прикусить щеку, дабы сдержать улыбку.

Во мне.

* * *

Отказ Феникса исполнять мою песню стал пресловутым слоном в комнате, которого никто так и не приметил.

Или в данном случае в лифте.

Здесь так тихо, что можно услышать, как падает булавка, а двадцать этажей, которые предстоит преодолеть, чтобы добраться до нашего номера, кажутся миллионом.

Хотя Феникс стоит позади меня и я благодарна, что мне не приходится встречаться с ним взглядом, мне хочется, чтобы здесь был кто-нибудь кроме нас.

Особенно когда он произносит:

– Ты никогда не сидишь в гримерке во время шоу.

Не вопрос, а факт.

Тот, что не требует подтверждения.

Я чувствую исходящий от него жар, когда Феникс подходит ближе, нарушая мое личное пространство.

Его дыхание обдувает шею, и он шепчет:

– Когда бы я ни оглянулся, ты всегда стоишь там… наблюдаешь за мной.

Потому что я его ненавижу.

Я выпрямляю спину.

– Как говорится: держи друзей близко, а врагов еще ближе.

Моя кожа покрывается мурашками, когда его пальцы скользят по моей талии.

– Мне необязательно быть твоим врагом, Группи.

Мне хочется напомнить Фениксу, что я не его фанатка, но я слишком потрясена его словами.

Покуда я жива, он никогда не перестанет быть моим врагом.

Я поворачиваюсь к нему.

– В чем дело, Феникс? Не нравится, что я смотрю на тебя? – Я делаю шаг, но он не сдвигается с места, и мое тело оказывается вплотную прижато к нему. – С другой стороны, наверное, ужасно трудно петь краденые слова в присутствии человека, у которого ты их украл, да?

Его взгляд сочится ядом, и я понимаю, что попала в яблочко.

Хоть он никогда в этом и не признается, но в глубине души Феникс знает, что, совершив такой подлый поступок, он не только нарушил правила, но и стал не более чем фальшивкой.

Двери лифта наконец раскрываются, и он обходит меня стороной, пихнув при этом плечом.

– Ой, неужели я задела тебя за живое? – насмехаюсь я, следуя за ним.

Меня охватывает раздражение, когда Феникс не произносит ни слова. Он по-прежнему не доставляет мне удовольствия признанием содеянного. Однако мое раздражение на него быстро сменяется досадой на группу девушек возле его двери.

Настораживает не только то, что им удалось выяснить, в какой комнате Феникс остановился, но и то, что я не в настроении снова провести остаток ночи, гоняясь за ним по городу.

– Разве тебе не положено ходить с охраной?

– Не хочу. – Он достает из кармана ключ-карту. – От них меня охранять не нужно.

Я удерживаю его за запястье, когда он направляется к двери.

– Не делай этого.

Скривив губы, Феникс пронзает меня суровым взглядом голубых глаз.

– Почему? Готова предложить мне что-нибудь получше?

Крохотная вспышка боли – боли, защищенной броней, которую я возвела за последние четыре года, – растекается в моей груди.

Я бы отдала ему все.

– Однажды так и было. Но ты все испортил.

Достав из сумочки ключ-карту, я направляюсь в соседний номер.

Засевшие под кожей ярость и боль вырываются наружу, как только я понимаю, что Феникс стоит у меня за спиной, когда я открываю дверь.

Я пытаюсь захлопнуть ее перед его лицом, но он прорывается внутрь. И закрывает ее с громким хлопком.

– Почему ты здесь? – Когда я встречаюсь с ним взглядом, меня переполняет злость. – У тебя полный коридор девушек. Вытащи свой похотливый член и домогайся одной из них.

Несколько долгих секунд Феникс не сводит с меня взгляда.

Когда он наконец нарушает тишину, в его голосе слышится желчь.

– Вау. Осуждаешь? Прости, я не такой самодовольный недотрога, как ты.

Просто комично, что он думает, будто я все еще наивная девственница.

– Недотрога? – Бросив на него ледяной взгляд, я прикладываю руку к груди. – Неужели ты действительно думал, что после звездного недосекса, что ты мне устроил, я не пойду и не найду парней, которые сумеют, ну, не знаю… приложить больше усилий и довести дело до конца?

Гнев исходит от него яростными волнами, и он бросается вперед.

– Единственная причина, по которой этого не произошло, заключается в том, что ты чертова лгунья.

Теперь я разражаюсь смехом. Невозможно сдержаться после такого заявления.