Слова через край

Господин Брам часто приглашал в дом множество гостей… У него были жена и дочь, очень красивая блондинка. Говорили, что у господина Брама есть два необыкновенных дара — он гипнотизер и медиум. Спиритические сеансы нравились всем. Вот только госпожа Брам упорно не хотела, чтобы муж вызывал дух дяди Клементина, ибо покойный слыл клептоманом. И верно, как-то вечером во время сеанса исчезла серебряная пепельница.

Однажды господин Брам пригласил и меня.

— Займемся немного гипнозом, — скромно сказал он.

Я посмотрел на него с немым восхищением.

Вечером я и еще двое приглашенных сидели в гостиной. Первый опыт хозяин дома проделал с учителем Тортоном. Пристально и долго глядел ему в глаза, пока Тортон не погрузился в гипнотический сон. Он очутился полностью во власти господина Брама. О, сколь велики еще тайны вселенной!

— Вы, — загробным голосом приказал Брам, — ступайте подметите прихожую.

Невероятно, но факт — Тортон, словно автомат, пошел и прихожую выполнять приказание.

Второй опыт гипноза Брам проделал с Меттом. Мы смотрели затаив дыхание, в полной тишине, слышно было, как пролетела муха.

— Вы, — так же мрачно сказал Брам, — пойдите на кухню и вымойте посуду.

Когда наступил мой черед, я сказался больным и поспешно распрощался с хозяевами. Я понял наконец, почему семейство Брам уже много лет обходится без прислуги.

Скорый поезд

Тебя удивляют вполне объяснимые вещи, — сказал мне однажды мой друг Антонио.

Он считает себя многоопытным, но я-то уверен, что мы удивляемся куда реже, чем должно. Кто возмущается из-за гнилого персика, кто сокрушается из-за недоданного яблока. И вообще, как это ни удивительно, все эмоции подчинены желудку. А по-моему, никто не должен считать меня глупцом, когда я говорю:

— Я удивился в тот день, когда мне сшили рубаху с прекрасным воротником. Вот уже двадцать лет, несмотря на мои подробнейшие объяснения, белошвейки ни разу не смогли мне угодить. Лишь теперь, в преклонные годы, я понял, что эти белошвейки слушали меня вполуха. Другой удивительный факт — в ресторанах, если вы хотите получить неразваренный рис, не говорите: хочу неразвареный рис, а доверьтесь судьбе. И она может подарить вам неразваренный рис, хотя официант, по вполне понятным причинам, будет упорно приносить рис переваренным.

После такой преамбулы рискну вам признаться, что четвертого июля примерно в шесть часов утра я удивился, и сильно. Напрасно ли было мое удивление? В любом случае я не хотел бы, чтобы из моего «отчета» были сделаны социальные умозаключения. Я стремлюсь избегать демагогии и к тому же знаю полезную безрассудность некоторых «мер». Но расскажу все по порядку.

Я выехал из Рима в полночь. Заснул я с радостным вскриком — ведь так редко удается заснуть в поезде — и открыл глаза уже в Фальконара Мариттима. Небо, море, станция были анисового цвета. Красный или желтый цвет сразу разрушили бы скромную красоту пристанционных строений. Обведя все вокруг ласковым взглядом, я направился в туалет — сполоснуть руки и промыть глаза. Туалет был занят (извините за подробности, но они, увы, необходимы), и я начал считать: один, два, три, — готовый держать пари, что на шестьдесят четвертой секунде пассажир выйдет.

— Господа, поезд трогается, — крикнул кто-то с перрона.

И тут, точно молния, в коридор ворвался железнодорожник с мешком за плечами и громко постучал в дверь туалета.

— Быстрее, быстрее! — кричал он.

Дверь открылась, и мы увидели намыленное лицо человека лет пятидесяти.

— Что случилось?

— Разрешите на одну минутку, — сказал железнодорожник.

И почти втиснулся в туалет.

— Ага! — воскликнул он. Схватил рулон туалетной бумаги (повторяю, без подробностей тут не обойтись) и бросил его в мешок. Потом взял маленькие полотенца (помните, такие белые с синей каймой), тоже бросил их в мешок и хотел уйти. Пассажир запротестовал, и железнодорожник торопливо — поезд уже отходил — объяснил:

— В Фальконара поезд до самой Болоньи из экспресса становится скорым. Поэтому… — И он показал на мешок, готовясь спрыгнуть на перрон.

Вероятно, вы тоже не знаете этого правила. Но оно существует, в чем я убедился позже, поговорив с одним авторитетным представителем железнодорожной администрации.

Документ

Граф Аппонс сказал:

— Наконец-то, — и направился в столовую, жадными глазами пробегая старинный документ, найденный им в одном из томов «Истории Мирмидонов». Ведь этот документ поможет ему отыскать сказочные сокровища рода Аппонс.

Граф вошел в столовую все еще в очень возбужденном состоянии. Он решил никому не рассказывать о своем поразительном открытии. Едва он вошел, все согнулись в поклоне. Графиня улыбнулась ему, маленький Кун захлопал в ладоши, воспитательница слегка покраснела, мажордом вытянулся в струнку, слуга поставил на стол дымящееся блюдо «регинос». Секретарь графа, Бела Штандар, также проявил не меньше почтительности, чем обычно.