Слова через край

Антонио.(глядя на небо). Поистине великолепное утро: я получаю удовольствие от мелочей, как герой от великих событий. И кофе прекрасный. В моей благодарной душе перемешивается все — кухарка и бесконечность. На старой квартире в ванной вечно текло из крана… А соседи сушили на улице носки. Как только им удавалось их развешивать? Здесь же все трепещет в солнечных лучах, сверкает не хуже, чем в игральных автоматах. Телефон звонит непрерывно — это спрашивают меня, и цена на сценарии, которые я пишу для кино, растет с каждым днем. (Ставит чашку, пробегает глазами газету, потом кладет ее рядом с чашкой.) Нет, тщеславие мне не чуждо. Если я смотрю на луну, то первым делом замечаю, что она похожа на меня. Но я люблю свое ремесло — безграничное, вольное. Кто может помешать мне думать так, как я хочу? (Громко, оглядываясь вокруг.) Кто? Если я пожелаю, чтобы говорило дерево, оно заговорит, даже начнет кашлять. (Смеется в окружающей его тишине и продолжает фантазировать.) Я полон противоречий — у меня их столько, сколько у собаки блох. Например, я представляю себе девушку — честную, светловолосую сироту. Она будет героиней придуманной мною истории. Ей придется немало выстрадать и пролить слез. Несчастная, говорю я. И мне ее жаль, я даже немного страдаю… (Делает короткий, точно рассчитанный скачок вправо.) А здесь я радуюсь… предвкушая успех… и заработок. (Скакнув влево, возвращается на прежнее место.) Здесь я испытываю сострадание… (Вновь прыгает вправо.) А здесь доволен… горжусь собой. (Перескакивает три-четыре раза, все быстрей и быстрей, с одного места на другое, испуская по очереди то коротенькие жалостные «ах, ах», то удовлетворенные «ох, ох». В спешке сбивается и резко останавливается.) Ну вот, сбился… Какая мешанина возвышенного и вульгарного! Впрочем, когда двое целуются, даже если их любовь чиста… вечна, губам их все-таки приходится когда-нибудь разомкнуться… чтобы передохнуть. (Вновь делает жест, словно желая сказать: «В самом деле, что за мешанина!» Потом садится за пишущую машинку, но сразу же вскакивает и переставляет ее.). Достаточно отойти на шаг в сторону, и сердце у тебя начинает биться по-другому. Вот, к примеру, я оставил сейчас жену в нашей широкой постели. Мне хотелось бы заняться с ней любовью. Но я не решился ее разбудить. Она предпочитает вечером. Говорит, что после того, как она выполнит супружеский долг, ей лучше спится. А я наоборот! Я предпочитаю утром. Всякий раз я испытываю такое чувство новизны, что неожиданно останавливаюсь и кричу: «Неужели это действительно правда?!» И это правда. Как я люблю тебя, жизнь! Я ощущаю твой вкус буквально нёбом. Даже если иногда что-то не клеится, что-то не так, жизнь все равно прекрасна… и чем глубже ты в нее погружаешься, тем она прекрасней, чем глубже, тем прекрасней, вот снаружи у тебя остается только рот, ты уже захлебываешься — что, что, что, а она прекрасна… великолепна. (Неожиданно встревожась.) Только мне хотелось бы поменьше зависеть от других. А то внутри все вдруг сжимается и тускнеет.